"Я"

Щемелинин Константин Сергеевич

Они постояли еще немного, их собаки все так же злобно гавкали, буквально захлебываясь от лая, но в контакт мы не вступали, и они ушли восвояси. Я понимал, что они вернутся сюда, что они вернутся с еще большей силой, чем у них есть сейчас, вернутся со священниками (ибо заподозрят колдовство), но это будет потом; а сейчас они уходят, и пропасть между мной и людьми не сокращается – я чужой для них, и чем больше силы во мне, тем дальше я от людей.

И когда придут они сюда снова, чтобы встретить меня, я оставлю им только воспоминания о предыдущей встрече – ветер не удержишь в клетке! – и ясное понимание того, что чудо ушло, что чудо не состоялось, хотя оно было так близко, что можно было прикоснуться к нему руками. Ночь придет за днем, день придет за ночью, будут люди, но меня с ними уже не будет, и нет печали в сердце моем – время пришло, пришло время

расставаться с людьми навсегда.

У меня с людьми разные дороги, и вот они разошлись. У людей есть люди, а что есть у меня? – так… робкие потуги на власть над Вселенной.

Я даже не могу еще создать из ничего мертвую материю, а из мертвой материи – разум, но все это будет у меня впереди – так обещал мне мой "отец". Уже сегодня я могу использовать в самом широком смысле этого слова любого человека, когда бы он ни жил или будет жить, и независимо от того, когда он умер или же умрет.

Любая женщина из любой эпохи будет моей, стоит мне только пожелать этого! Она будет рада общению со мной, в том числе и интимному, или потому, что я буду выглядеть перед ней так, как она этого больше всего желает, и говорить ей то, что она от меня ждет; или потому, что я могу изменить ее сознание в нужную мне сторону до такой степени, что она будет считать меня единственным, неповторимым и долгожданным – самой большой любовью во всей своей жизни – и я уже сколько раз успешно делал это раньше!

Но все это умение являться всего лишь частью моего могущества, которое распространяется на все живые существа и неживые объекты в пределах Галактики и дальше на протяжении тысяч световых лет; и это все мое могущество является всего лишь малой толикой того могущества, которым обладает мой "отец" и которым, возможно, впоследствии буду обладать и я.

Теперь я понял, почему путь, который мне нужно преодолеть – это, прежде всего, путь внутри меня самого. Не стать Хозяином Миров фактически, если не станешь Хозяином Миров внутри себя самого. Стать сверхчеловеком мне было достаточно легко, потому что я все же оставался человеком, однако Повелитель Миров – не человек. Как найти этот мост (или же его нужно создать?), чтобы преодолеть эту пропасть? Тогда я не знал этого, и это незнание приводило меня в отчаяние. Мне нужно постичь Властелина Миров, при этом все еще оставаясь человеком, – а это так же трудно, как искать то, чего нет.

Ощущение потери у меня усиливалось с течением времени, и вместе с тем росло отчаяние. Надежды были, как миражи в пустыне, – они колебались где-то вдалеке, недостижимые и призрачные. И все же меня не покидала уверенность в том, что главное находится внутри меня, в моей душе, а значит, ничего еще не потеряно, хотя я не скрывал сам перед собой того факта, что в настоящий момент я пока не готов осуществлять, вернее, реализовывать абсолютную власть над каким-нибудь миром и нести за это полную ответственность перед своей совестью.

С течением времени, пытаясь постигнуть устройство нашей Вселенной (к другой у меня тогда еще не было доступа), я все больше и больше укреплялся в мысли о том, что у нее есть одно очень важное свойство – ее ресурсы делятся на две части. Первая часть ресурсов – это то, что может быть использовано живой или же неживой материей Вселенной, а другая часть – это то, что Властелины Миров оставили исключительно для собственного использования. Неживая материя не может осознанно использовать эти ресурсы первой части – она лишь черпает из этого источника свои свойства: звезда для своего существования использует энергию ядерных реакций, а потому может излучать энергию в окружающее ее пространство; вода обладает текучестью и поэтому может образовать водопад, а камень из-за своей твердости может сформировать горы. Живая материя использует эти ресурсы в произвольном порядке, а разум – еще и осознанно: рыба может плыть прямо, может плыть вверх, а может – вниз; носорог может сидеть, бежать, лежать, смотреть по сторонам или щипать траву; человек каменного века может взять в руки топор или копье, а человек промышленного века уже может управлять машиной. Но носорог не может самостоятельно взлететь в воздух, и рыба не может своими силами покинуть планету и устремиться к звездам: полет – не для носорога, а космос – не для рыб. Для человека тоже есть аналогичные ограничения, но он преодолевает их, используя машины и разные придуманные им самим приспособления; потом перед человеком возникают все новые и новые трудности, и он преодолевает их, создавая все новые и новые устройства, и кажется, что человек, или в широком смысле, – разум вообще, может разрешить любую проблему – если не сейчас, то с течением времени, однако это не так – Вселенная создана не человеком, а потому большой самонадеянностью было бы утверждать, что для появившегося в ней разума она полностью познаваема. То, что Хозяин этой Вселенной оставил исключительно для своего пользования, то так и останется исключительно для его пользования – и оно принципиально неиспользуемо живой и неживой материей, а также непознаваемо для любого разума развившегося в этой Вселенной – это и есть вторая часть ресурсов Вселенной. Простая аналогия: рыбки в аквариуме – они не могут самостоятельно переплыть в другой аквариум, потому что это право владелец оставил за собой. Мое могущество и мои уникальные способности своими корнями уходят именно к этим ресурсам, созданным и выделенным Господином этого Мира для себя, и которыми он поделился со мной, а люди и другие разумные цивилизации могут использовать только то, что разрешено им законами Вселенной.

…Так и жил я, размышляя, и ум мой метался в поисках ответа и не находил его.

Как мне дальше жить? – я не знал этого.

Кто я и что мне надо делать? – этого я тоже не знал.

"Кто я?" – это самый важный вопрос для человека или для любого другого разумного существа; ответив на это вопрос, нужно попытаться ответить и на второй: "Что я должен делать?", а затем осуществить необходимое. Не ответив для себя на два этих вопроса, человек не станет полностью человеком – не ответив на них, и я тоже не стану настоящим Властелином Миров.

…Ночь охлаждает горячую голову, спокойствие приходит в истерзанный мыслями разум, и он во сне расцветает пышным цветком истины…

Однажды мне приснился сон… Та ночь была беспокойная и душная. Теплый вечер почти не принес прохлады после жаркого дня. Я выпил много воды и лег спать. Она уже уснула, а я тихонько ворочался в кровати, боясь ее разбудить.

…Я увидел себя в черном-пречерном лесу, хотя, правильнее будет сказать не увидел, а ощутил, ибо глаза мои практически ничего не видели. Лес был пустынный – ни шороха, ни звука. Тишина аж звенела в ушах.

Я посмотрел на небо и не увидел там совсем ничего – не было ни звезд, ни луны – вообще ничего. Черный мрак неба сливался с черным мраком леса. Удивительно, но мне было совсем не страшно. Все окружающее казалось мене знакомым, как будто где-то раньше оно попадалось мне на пути и не вызывало каких-либо негативных ощущений.

В лесу можно было ориентироваться. Бледный свет, как туман, пронизывал все существо леса, сам он был недвижим, хотя воздух в нем все-таки двигался. На мне была какая-то одежда, а на поясе висел меч. Что это за одежда, понять было невозможно, но движений она не стесняла. Меча я не видел, но ощущал на поясе одностороннюю тяжесть, и что-то твердое плотно лежало на ноге. У меня было по шесть пальцев на руках. Я был почти уверен, что найду ударные бугры, и не ошибся, – положив пальцы левой руки на сжатый кулак правой, я почувствовал их. Задумавшись, я несколько раз провел пальцами между буграми, и подушечки пальцев раз за разом скользили по твердым склонам бугров. Итак, я – халанин…

Я пошел прямо, куда глаза глядят. Идти было легко, хотя ориентироваться на местности было невозможно. Сколько и куда я прошел, я не знал. Вскоре передо мной забрезжил свет, и я пошел на него.

Там горел костер, а возле него сидели люди. Судя по их лицам, они были родственниками: седой старик с белой бородой, его сын и внук, совсем еще мальчишка. Они ели хлеб, пили воду и разговаривали. Они были люди – я ясно видел это по их пятипалым рукам и неловкими замедленными движениям. Меня они не видели – я стоял в тени деревьев на краю поляны, в центре которой горел их костер.

Я смотрел на них и чувствовал страх и ненависть. Страх перед тем, что должно было произойти, а ненависть… То была органическая ненависть, ненависть одного разума направленная на другой. Я не мог примириться с существованием людей, а они – с моим. Ни я, ни они не были виноваты в этом; мы – дети своих миров, Земли и Халы, а наши миры ужиться вместе не должны и не могут.

Я знал, что должен убить их всех. Не было ни слова "хочу", ни слова "могу" – было только одно слово – "должен". Я знал, что все уже решено заранее, в том числе и исход нашей схватки, и решено не нами. За мной стоял мир Халы, за ними – мир Земли. ДОЛГ звал меня на бой, долг был выше моей жизни и моей смерти, был выше всех моих желаний.