Ядовитые рыбы (Сионисты и масоны в Японии)

Климов Андрей

В структуре сионистского воздействия на японское общество можно выделить несколько слоев или уровней. Первый уровень — религиозно-сектантский, требующий низкопоклонного иудофильства и фанатичного служения Сиону, что нашло свое выражение в создании секты макуя. Но этот уровень не главный, он является скорее катализатором для следующих ступеней. Второй уровень — сионистская

пропаганда и заигрывание с японским национализмом, искажение исторической и политической правды, борьба против реальной жизни под видом различных рекомендаций японцам. Ярким примером этого может служить книга Бендансона. Третий уровень — утонченная проповедь сионистских и созвучных им идеологических, политических, эстетических и прочих концепций деятелями культуры, искусства, общественными деятелями. Воплощениями этого уровня являются апология модернизма, эссе Абэ Кобо, массовая культура. Он для мирового сионизма особенно важен, поскольку в этом случае сионистские идеи проходят без клейма „сделано в Сионе“ и становятся своего рода идеологической пятой колонной. Четвертый уровень — военно-политический, втягивание Японии в конкретные акции международного империализма и сионизма, в том числе на Ближнем Востоке. Пятый уровень — экономический, попытки подчинить весьма развитую японскую экономику всемирной финансовой олигархии.

Поскольку Япония является капиталистической страной, прочно связанной с мировой империалистической системой, в сионистской пропаганде на Японию почти отсутствуют призывы бороться с существующим режимом „за свободу“ — как рекомендуют те же сионисты в отношении восточноевропейских стран. Но и там, и здесь влияние сионистского комплекса на местное общество носит глубоко провокационный характер. Оно призвано отвлечь людей от других, гораздо более важных проблем, содействует милитаризации Японии, уже не раз сослужившей дурную услугу всему миру. И международный сионизм, и масонство, и японский милитаризм в равной мере оказываются „ядовитыми рыбами“, которые тщетно пытаться использовать, какими бы вкусными они кое-кому ни представлялись.

При всем относительном благополучии их современной жизни японцам не мешало бы более бдительно оценить те задачи, которые ставит перед собой Запад и в 1991 г. были выражены одним американским сенатором: „В прошлом году мы победили в „холодной войне“. В нынешнем году мы победили в войне в Персидском заливе. Теперь настало время победить в войне, которая является самой важной для будущего Америки, — в торговой войне“. [83] Ясно, что в первом случае речь идет о победе над СССР, во втором — над Ираком и вообще Ближним Востоком (разумеется, кроме Израиля), а в третьем — прежде всего над Японией.

83

Цит. по: С. Агафонов. Трещины в японо-американском союзе. — „Известия“, 17 дек. 1991 г.

Что же касается японского милитаризма, то в послевоенный период он внешне облагородился, однако не изменил своей сущности. Ему уже мало двух войн с Россией. Видя, что сейчас она тяжко больна, он готов играть как на проблеме финансовой помощи, так и на давних территориальных претензиях, беспринципно связывая эти вопросы воедино. И ему, к сожалению, вторят многие „российские“ политики. В этом свете особенно актуален призыв к истинным патриотам: „Мы должны запомнить политических деятелей, пренебрежительно и враждебно третирующих утесняемых русских в Молдавии и Прибалтике, легко предлагающих отдать Курилы или часть Псковщины, пристегивающих нас к американской коляске и ссорящих с исламским миром. Запомнить их имена и сделать их широко известными“. [84]

84

И. Шафаревич. Россия наедине с собой. — „Наш современник“, 1992, № 1, с.8.