Ядовитый плющ (Сборник)
Шрифт:
— Какие пустяки. Садитесь, прошу вас.
После того как я увидел его жену, мне было так понятно его нежелание идти домой!
18
В четверг утром я сказал себе, что мы сделали еще один шаг вперед. Появившись после завтрака в конторе, Вульф сказал:.
— Арчи, позвони инспектору Крамеру!
— Конечно, сэр.
Закончив разговор, я отправился немного прогуляться и, используя свободное время, вошел в телефонную будку, дабы побеседовать о том, на что Вульф наложил строжайший запрет.
Как только на, другом конце провода отозвался Лон Коэн, я сразу объяснил ему, что речь идет о чисто дружеской услуге. А потом спросил, что ему известно о человеке по имени Арнольд Цэк.
— Это тебя не должно касаться,— ответил Лон.
— В каком смысле?,
— В очень простом. Ничего я о нем не знаю. Правда, слышал, что он влиятельная личность, но другие говорят, будто он не имеет никакого веса в обществе. Репортеры болтают, что того, кто встает у него на дороге, в один прекрасный момент находят в море в виде трупа, объеденного акулами, но ты сам понимаешь, насколько можно доверять подобным слухам. Надеюсь, все это останется между нами?
— Разумеется.
— Так вот, я уже интересовался им в нашем архиве, но нашел только то, что в начале войны он предоставил свою яхту в распоряжение флота. И еще: теперь он живет в самом -красивом доме Вестчестера.
Я вернулся домой.
Чуть позднее одиннадцати пришел Крамер. Обычно Во время визитов к Вульфу, глаза его блестели, но на этот раз лицо инспектора имело кислое выражение.
— У вас что-нибудь есть для меня? — спросил он у Вульфа, входя в комнату.
Наставив на инспектора палец, Вульф сказал:
— Знаете, мистер Крамер, порой я начинаю казаться себе ослом. Когда три недели назад я прочитал в газетах, что мистеру Эрхарду платили за его бюллетень по десять долларов в неделю, я решил, что уже подобрался к истине. Но речь идет не только о том, что этому предшествовал какой-то шантаж, а вообще о методе, с помощью которого он этого добивался.
— И теперь вам все известно?
— Да, мне рассказали.
— Кто?
— Это не играет никакой роли, потому что здесь замешана абсолютно невинная жертва. Повторить вам его признание?
— Конечно!
Вульф наморщил лоб.
— А может быть, вы уже кое-что знаете?
— Да.— У Крамера был такой вид, что становилось ясно: это не простое хвастовство.— Вы и сами понимаете, что я вовсе не хочу обвинять в чем-то нью-йоркскую полицию, ибо это лучшая полиция в мире. Но ведь не каждый ее сотрудник находится в курсе всех дел. Например, моя задача —руководить комиссией по расследованию убийств. Так вот, примерно полтора года назад некий гражданин сделал заявление шерифу одного из полицейских участков. Этого гражданина поносили в различных анонимных письмах, адресованных его знакомым и друзьям, и вдруг какой-то мужчина по телефону заявляет ему, что, если он подпишется на «Трек-альманах», эти письма тотчас же прекратятся. Обращаясь к шерифу, оскорбленный человек утверждал, что в анонимках не было ничего, кроме примитивной лжи, и требовал. восстановления справедливости. Шериф связался с начальством, и они сразу же поехали к издателю «Трек-альманах»—Эрхарду. Тот, конечно, все отрицал, уверяя, будто кто-то ведет под его именем дурную игру. Заявитель же не узнал в голосе Эрхарда того неизвестного, которого слышал по телефону. Эрхард отказался предъявить список своих подписчиков, а поскольку больше никаких обвинений против него не выдвигалось, то и предпринять в дальнейшем ничего не смогли. Анонимок же с тех пор не было.
— Прекрасно,— пробормотал Вульф.
— Черт возьми, что же в этом прекрасного?
— Извините, пожалуйста. И как дальше повернулось?
— Никак. Начальник вышел на пенсию и живет теперь на своей ферме. Шериф сейчас занимается ребятами, которые в Бронксе забрасывают камнями проходящие поезда и трамваи. Разыскивая подписчиков обоих изданий, мы наткнулись на некую Мари Леконн, владелицу салона красоты. Она призналась, что, поскольку и ее знакомым досаждали анонимными письмами, ей тоже пришлось подписаться на это издание. А в полицию она раньше не обращалась, не желая привлекать к себе внимания,— Крамер сделал неопределенный жест рукой. — Вам этого достаточно?
— Конечно,— ответил Вульф.
— Ну, хорошо, я ведь пришел потому, что и для себя жду чего-то от этого визита. Вот вы утверждали, что яд предназначался для мисс Фрэзер, а не для Эрхарда. А как быть с Бойлой Пул? Может, оба работали рука об руку? Видит бог — такого сумасшедшего случая у меня еще не было! Или вы просто захотели провести меня?
Инспектор Крамер достал сигару и сунул ее в зубы.
Вульф отрицательно покачал головой.
— Нет. Я и сам ничего не представляю. Ваш рассказ подтверждает, конечно, некоторые мои мысли, но как бы установить детали? Вы не очень торопитесь?
— Нет, черт побери!
— Тогда давайте попытаемся определить, какие роли исполняли тут мистер Эрхард и мисс Пул. Предположим, что я — наглый шантажист, которому нельзя, однако, сильно рисковать.
— Эрхард отравлен, а женщина застрелена,— проскрипел Крамер.
— Правильно,— подтвердил Вульф,— но я, наглец, вышел сухим из воды. Мне, конечно, известны люди, которых можно использовать еще и еще. Кроме того, я весьма терпелив и имею в распоряжении все необходимые средства. Лишь один человек из замешанных в этом деле знает истинную долю моего в нем участия.— Вульф потер руки.— Ограничиваясь лишь небольшими деньгами, я не даю своим жертвам возможности поставить, меня в трудное положение. В конце концов, я ведь посягаю только на доллары. При этом мне следует приниматься только за таких людей, которые станут платить, не обращаясь с жалобами в полицию. Даже если одна из жертв и отправится туда — что со мной может случиться? На этот вопрос вы только что ответили, мистер Крамер.
— Тот шериф, о котором я рассказывал, на редкость глупый парень,— проворчал инспектор.
— Э, нет, ведь на сцене появился и его начальник. А что произошло бы, предъяви такие заявления многие граждане? Тогда мистеру Эрхарду пришлось бы признаться, что кто-то из его врагов на него посягает. Но даже если бы мистеру Эрхарду стало совсем тяжко, со мной бы абсолютно ничего не случилось. Ведь, не зная меня, он не мог бы и выдать.
— Но он же доставлял вам деньги,— возразил Крамер.
— Нет, он никогда не вступал со мной в личный контакт. Все было организовано блестяще. При таких условиях вполне возможно было довести число подписчиков, скажем, до пятисот. Ну, предположим, их насчитывалось всего двести. Это означает две тысячи долларов в неделю. Если мистер Эрхард получит за издержки половину, мне останется совсем не плохой доход. Затем передо мной встанет вопрос: сколько подобных изданий я могу себе позволить? В Нью-Йорке, пожалуй, четыре и даже пять, а ведь сюда можно добавить и еще по паре изданий из других городов с миллионным населением. Ладно, ограничимся двенадцатью, В таком случае мой годовой доход составит шестьсот тысяч долларов, и если вспомнить, что речь идет об абсолютно не облагаемой налогами сумме, то большего и желать будет нечего.
Крамер хотел что-то возразить, но Вульф остановил его движением руки.
— Все это весьма тонко задумано,— продолжал Вульф,— но загвоздка в том, что я ограничиваю свои требования. Каждый шантажист, выколачивая очередной взнос, уверяет, что он будет последним, а я не только обещаю, но и держу свое слово. Мое основное правило: никогда не заставлять человека возобновлять подписку,
— А вот этого вы не докажете.
— Нет, конечно, но именно в этом и заключается вся прелесть моего плана. Жертва куда скорее смирится о болью, которую я приношу, зная точно, когда все это кончится. Если я буду требовать постоянно, может случиться катастрофа. Однако я так не поступаю. Мне нужно лишь следить за тем, чтобы число подписчиков всегда находилось в неких пределах.— Вульф кивнул в знак подтверждения своих мыслей.— Это основное правило необыкновенно важно для меня. Конечно, в таком деле, как и в любом другом, есть свои трудности. Например, может случиться, что мистера Эрхарда убьют. Увы, к таким событиям я, конечно, не подготовлен и потому сразу же убираю из его конторы все материалы, даже если они и не могут навести на мой след. Один из моих помощников в ближайшие дни звонит всем подписчикам и предлагает перевести взносы на счет другой газеты. Тут убивают и мисс Пул, но, к счастью, в моем распоряжений великолепная система оповещения. И здесь из ее конторы тоже выносится вся документация. Можно, конечно, предположить, что мой помощник видел убийцу и даже узнает его, но меня, естественно, это нисколько не интересует. Мне гораздо важнее застраховаться от таких неприятных неожиданностей. Следовательно, я уничтожаю списки и тут же завожу новые. А здесь уже поле деятельности неограниченно, потому что речь может идти о каком-нибудь курсе иностранного языка или о чем-то в этом роде.— Вульф откинулся в кресле.— Вот такие дела, мистер Крамер.