Якудза из другого мира. Том XI
Шрифт:
Мне и в самом деле было трудно это понять, но мнению Исикавы Гоэмона я доверился и сделал своё нынешнее тело в разы старее того, какое мне врезалось в память. Получилась этакая баба-ягодка-опять с морщинами на лице и намечающимися мешками под глазами. Голос я помнил по тому нападению, поэтому большого труда его воспроизвести не составило.
— Не знаю, — пожал плечами Норобу. — Похоже, что переход на неё плохо повлиял. Или она напала на нас под тоннами косметики, а сейчас припудриться негде… Да и вообще, судя по всему, Аки Тиба каким-то
— Получается, что и Киоси… Он тоже сейчас будет выглядеть старше? А мы вообще узнаем его?
— Узнаем, — кивнул Норобу. — Этого мелкого звездюка мы завсегда узнаем. Немало он выпил у нас крови, чтобы просто так пройти мимо него.
Мы пришли в назначенное место. Этим местом был дом неподалеку от ворот самурая Никко. Стоило нам ступить под тень развесистого дерева гинкго, как тут же рядом материализовался Гоэмон. Он как будто собрался воедино из мельчайших частиц, витающих в воздухе.
— Что-то вы долго возились, — заметил он.
— Это мы ещё побриться успели и навернуть пару чашек удона, — хмыкнул я в ответ. — Как у тебя? Всё готово?
— У меня да, а у вас?
— Вода кипит, только тебя одного и ждет, — ответил Норобу.
— Тогда прекрасно. Сейчас моя знакомая выведет Никко наружу, — кивнул Гоэмон в сторону ворот.
— Что же, а мешок ты приготовил? — спросил я негромко, глядя на десять лежащих тел у ворот самурая Никко.
— Приготовил, — кивнул Гоэмон, доставая из-за спины темный сверток. — Сюда лошадь можно запихать, не только человека.
— Хорошо, тогда лезь в него, — сказал Норобу.
— А вы точно меня не уроните? — спросил Гоэмон.
— Специально не уроним, но если будешь доставать глупыми вопросами, то нечаянно можешь упасть пару раз.
Гоэмон посмотрел на совершенно серьезные глаза Норобу и вздохнул:
— Не знаю почему, но я вам верю. Вопросов больше не задаю, думаю, что вы и сами со всем справитесь. Я же со своей стороны…
— Где этот человек? Почему мы вообще покинули спальню? Ик… Моя кареглазая фея, я такое тебе собирался показать, а ты мне… — раздалось со стороны ворот.
Гоэмон взмахнул мешком, а в следующий миг оказался внутри плена из ткани. Даже услужливо помог его завязать — придержал пальчиком бантик. Потом пальчик исчез в темноте мешковины.
Норобу одним махом продел в отверстие в мешке приготовленный шест, а после этого мы подняли шест на плечи. Мешок начал раскачиваться на шесте, как спелая груша под сильным ветром.
— А я иду, шагаю по Эдо! — заголосил я голосом Аки Тиба. — И я пройти ещё смогу, соленый шумный океан, и горы, и тайгу!
— Веселый ветер стукнет нам в стекло! — подхватил импровизацию Норобу. — И нового дайме принесёт! И будет всё по Эдо хорошо — ведь новый дайме всё сбережёт!
Так мы двигались по направлению к десяти лежащим телам. С песнями, с плясками, с болтающимся мешком за плечами.
На улицу вышел, покачиваясь, последний самурай из «Пяти Карающих Мечей». Его под руку вела какая-то размалеванная девица, явно не из скромниц, блистающих невинностью. И вот эта парочка остановилась, вперив в нас хмельные взоры.
А мы давай выплясывать дальше. Выплясывали до тех пор, пока до разума Никко не дошло — кто именно перед ним танцует и поет. После секундной вспышки просветления он бухнулся на колени и начал усиленно бить поклоны:
— Госпожа Аки Тиба! Госпожа Аки Тиба! Как же я рад, что вы вернулись! Как же я… Но… ик… Позволено ли будет мне спросить? Ик… Кто у вас в мешке?
— Это будущий дайме. Я весьма недовольна господином Оно и хочу убрать его. К тому же его сын связан с этими призраками, а это бросает тень на самурайскую верность и доблесть. Вот сейчас мы закончим с последним испытанием господина
— Я будущий дайме! — крикнул из мешка Гоэмон. — Я прохожу испытание воздухом! Ох, как же я рад, что мне осталось всего одно испытание! Как же я рад, что скоро буду править Эдо под началом нашего великого сёгуна Токугавы! Да, меня укачивает, но я вытерплю сколько будет нужно!
Прямо как по писаному чешет. Мне оставалось только важно кивать в такт его словам.
Глаза Никко из восточных превратились в европейские. Он непонимающе заморгал:
— Но как же так? Как же так? Почему он? Почему этот незнакомец, а не ваш верный слуга? Госпожа Тиба, я же все эти годы служил вам верой и правдой! Да мы же вчера плечом к плечу рубились с этими призраками, а теперь…
— А что теперь? Господин Никко, ты изволишь сомневаться в моих намерениях? — я даже свел брови к переносице.
Последний из пятерки тут же бухнулся обратно кланяться. Прямо как заведенный… Его спина распрямлялась и тут же сгибалась с такой скоростью, что привяжи ко лбу топор — на месяц можно было бы дров нарубить.
— Госпожа, но если этот ваш слуга очень верный и благородный муж, то может быть мы его попробуем на роль даймё? — спросил негромко Норобу.
— Да! Да, добрый монах! Я самый верный и благородный слуга госпожи Тибы. И я с радостью… ик! С радостью приму этот пост! Я буду очень строгим и невероятно справедливым! Под моей рукой Эдо расцветет!
Никко валялся в наших ногах, а меня так и подмывало дать ему короткого пинка, чтобы он лег рядом с десятью простынками…
— Но господин Мицухидэ уже выдержал испытание землей и молнией, теперь подходит к концу испытание воздухом и останется только испытание водой и огнем… — как бы задумчиво произнес я.
— Госпожа! Я могу выкупить у господина Мицухидэ его испытания и… Я с радостью пройду всё остальное! — снова начал кланяться Никко.
— Да я ни за что не продам свои испытания. Ни за что на свете… Даже за девятьсот золотых! — выкрикнул догадливый Гоэмон из мешка.