Яма
Шрифт:
Толчок в грудь, как электростимулятор, в одно мгновение вытолкнул наружу хаос умерщвленных эмоций.
— За такое пальцы ломают, — прокричал ей вдогонку, не анализируя своего поведения.
Не сейчас. Не в эту минуту.
— Так давай, — крутанувшись, малая зараза продемонстрировала тот самый жест уже с двух рук. — Вперед.
Ярость хлестанула тело горячей волной. Скрипнув зубами, умышленно прикусил язык до крови.
Если бы и знал какие-то определенные методы борьбы с гневом, воспользоваться не успел бы. Эмоции неслись быстрее сознания.
Ринулся за Доминикой. Схватил за плечи и встряхнул с такой силой, что зубы клацнули.
— Ты зачем нарываешься? Совсем дура?
— Сам ты дурак, Градский!
— Гном, я тебя уже почти ненавижу.
— А я тебя уже давно!
— Мы знакомы неделю.
— А я ненавижу тебя с самого первого дня! Мне хватило… — задохнулась. Глотнула воздуха, чтобы закончить. — Мне хватило одного дня, чтобы в тебя… Хватило одного дня, чтобы тебя возненавидеть!
Ее трясло. Она запиналась и задыхалась. А он смотрел на ее рот и ждал, пока она выплеснет весь свой гнев, будто ему это тоже нужно! Кожу на подбородке, куда ударялось ее беспорядочное горячее дыхание, вопреки южной духоте, осыпало мурашками.
"Что еще за фигня?"
Разжимая пальцы, осторожно отодвинул "прокаженную" малолетку. Ему, в принципе, не стоило ее касаться. Он же ее либо придушит, либо… чего хуже.
Кузнецова, похоже, решила, что их сражение окончено, и собралась уносить ноги.
— Счастливо, придурок!
"Пусть пиз*ует!"
"Флаг ей в зубы!"
"Е*анутая…"
И все-таки…
— Я тебя не отпускал.
Граду не требовалось повышать голоса. Стальное спокойствие в его грубоватом от природы голосе и без того вызывало у многих мандраж.
Не замечая глазеющих со всех сторон людей, Ника обернулась.
— Что, прости?
Напряженный прищур Града не был как-то связан с ее раздраженным фейсом. Заговорил он ровно, без всякой там злости.
— Ты мне так ничего и не доказала, Кузя. Холодный и пустой? Стреляться или драться? Ты сильно борзая, Кузя? Так отвечай за свой базар. А то орать и словами разбрасываться — это ты быстро. Влезла без мыла туда, куда нормальные добровольно не сунутся. Ты мне, Кузя, что-то доказать решила? Ты? Ты накосячила. А теперь, что? Ближе к теме, ссыканула. Сваливаешь. Это нехорошо, — наехал на нее, конечно, жестковато. Словно не девчонка перед ним, а дворовые раздолбаи. Словами и тоном хладнокровно припечатал. Уловил перемены в ее настроении моментально. Она сто раз пожалела о своих выкрутасах. — Сегодня ты ничего не решаешь. Я сказал, мы идем в кино, и мы идем в кино, понятно тебе? В следующий раз хорошо подумаешь, прежде чем открыть рот.
Нике пришлось долго смотреть на Града, пока он втрамбовывал ей всю суть возникшего между ними конфликта. Доперла, что дура. Мысленно согласилась. Осознала, что лучше бы ей с ним вообще не связываться. Решила, что нужно постараться замять инцидент.
Смотрела на Града. Смотрела. И слов не находила. Не знала, как себя переломить. Невольно отмечала, какой он против нее… Большой. Не только в рост пошел. Крупный. Грудь широкая. Плечи массивные. Под свободной футболкой отчетливо угадывался внушительный рельеф мышц.
Понятное дело, Град не выглядел прямо-таки отталкивающим, как она сдуру ляпнула. Его напряженные скулы, твердая линия подбородка, несколько мелких шрамов на лице и более выразительный, рассекающий височную долю головы, пронзительные темные глаза — все это, конечно, производило впечатление. И моментами даже пугало. Но, вопреки всему, почему-то не отталкивало.
— Может… — она очень постаралась, чтобы голос прозвучал максимально доброжелательно. — Хм… Сережа, давай просто забудем о нашей нелепой стычке. И сегодня тоже все неправильно. Давай забудем обо всем!
— Ты сначала городишь то, чего не вывезешь, а потом думаешь? Сережа, давай забудем… Сережа… — передразнить ее, прямо-таки постарался. Словно она какая- то писклявая мямля. — Думаешь, на голосок твой сахарный лужей растекусь? Я ждал твоего раскаяния немного раньше. Теперь поздно, Кузя.
Развернулся, давая понять, что диалог окончен, и стремительно направился в сторону кинотеатра. В этот раз Доминике ничего другого не оставалось, как поплестись следом.
Закурил на ходу. Это, ведь, должно было притушить жжение в груди.
"Откуда оно там только берется, черт побери?"
"Что происходить вообще?"
— Я буду всем рассказывать, что у нас с тобой было свидание, — сморозила мурзилка, практически переходя на бег, чтобы подстроиться под его широкие быстрые шаги.
Слишком аккуратно сморозила. Боялась, и все еще надеялась удрать.
Сделал две никотиновые тяги, прежде чем ей что-либо отвечать.
— Ты лучше молчи. Молчи, Кузя. Иначе наши "свидания" не закончатся до старости, — затянулся, выдохнул. — Бесишь ты меня. Одна ты меня бесишь.
Не смотрел в ее сторону. Пытался успокоиться. С изумлением отметил, что произошло это только, когда почувствовал, как ее попустило.
Синхронно.
Продолжал ломать голову, как подобное возможно? To ли она к нему подключалась, то ли он к ней… Одно точно, ему не нравились эти ощущения.
Абсолютно.
Доминика чувствовала себя неловко. Все в здании глазели на ее мятые трикотажные шорты и растянутую розовую футболку. Но она держалась молодцом, с прямой спиной разглядывала афишу, пока Град покупал билеты.
От попкорна и колы отказалась. Продолжила молчать, пока не начался фильм.
— Ты специально это сделал?
— Что?
— Выбрал пошлятину?
— Давай, с этого момента ты перестаешь быть ребенком, — он буквально попросил ее об этом. — Фильм нормальный, затюканная ты. Возрастной ценз — шестнадцать плюс. Тебе — семнадцать, не двенадцать.
— Главный герой "двигает" всех подряд, — возразила Ника едва слышно.
— И что? Молодой, холостой чувак. Так и надо.
— Ты так думаешь, потому что ты ненормальный.