Ян и Мила
Шрифт:
Мальчик подпружинил на доске и улыбнулся. На его щеке появилась ямочка, от чего Яну захотелось потрепать его за нее.
– Теперь, когда ты оттолкнешься, доска пойдет этой стороной вниз и стукнется об асфальт, а правая нога должна заскользить по поверхности скейта. Вот, смотри.
Ян взял свой скейт и выполнил движение так быстро, что мальчик только ахнул.
– Круто, но ничего не понятно.
– Сейчас будет понятно. Смотри.
Ян достал телефон из кармана мешковатых джинсов и нашел нужное видео.
– Вот этот человек очень круто объясняет. Он использует физику, чтобы было максимально понятно.
– У
– Вот когда будет, ты уже все будешь знать, – Ян щелкнул парнишку по носу и поставил обратно на доску. – Видел, как он показывал? Ноги в полете попадают в ямки доски, и ей уже деваться некуда, кроме как горизонтально упасть. Давай попробуем. Только затяни потуже каску сначала.
Адам выполнял все, что Ян ему говорил. Старательней и исполнительней ученика у Яна еще не было. Интересно, накладывает ли отпечаток детский дом на старательность ребенка? Все ли дети, что воспитываются там, стали бы выполнять столь непростые трюки, или же у Адама напрочь отсутствует инстинкт самосохранения?
Мальчик слетел со скейта несколько раз, приземлившись на колено и на ладони. Если бы они были без защиты, то вряд ли бы он горел желанием продолжать занятие.
– Ничего не получается! Доска не двигается.
– Все в порядке. Продолжай. Пока на месте, как только начнет получаться, сделаем в движении.
Мальчик явно злился. Но Яну было не ясно – на себя или на него? И все же он уперто продолжал выполнять упражнение.
– Молодец, не бойся, подпрыгивай сильнее! Вот, вот, почти! Видишь, уже отрывается! Чтобы получилось олли, надо раз пятьсот сделать, и когда твои мышцы запомнят движения, только тогда сможешь спокойно его выполнять.
Ян сел на скамейку и протер платком шею. Жара стояла невыносимая, от асфальта волнами исходил раскаленный воздух. Получасом ранее Ян ожидал, что Адам отменит занятие, как это делали обычно другие ученики. Это было одной из причин, почему Ян не очень любил работать с детьми. У них постоянно болел живот, или был экзамен по сольфеджио, а иногда просто было плохое настроение. С ними вечно пропадали занятия. Но этому мальчишке упертости не занимать. Он научился за несколько уроков тому, чему некоторые не учатся и за год.
В тот день, когда Яну позвонили и спросили, интересовался ли он волонтерством, он хотел было ответить отрицательно. Любой, кто знал Яна, катался бы по полу, услышав, что он записался в волонтеры. Но в тот момент перед глазами было лицо отца. Если бы он злился тогда на него, то Ян не повел бы и бровью. Его впечатлило другое: отчаяние, которое так отчетливо читалось в его глазах. Он считал, что Ян ни на что не способен, кроме как развлекаться и прожигать жизнь. И ему, как маленькому ребенку, захотелось доказать, что это не так. Что отец его совсем не знает, хотя в том нет вины самого Яна. Милая девушка на другом конце провода, наверное, обладала даром телепатии, и, понимая опасения собеседника, предложила просто попробовать провести время в кем-то одним из воспитанников. Тогда Ян признался, что сам не готов идти в детский дом, зато может предложить поучить детей кататься на скейте. Он совсем не ожидал, что руководство детского дома на это пойдет, все-таки скейт – это травмоопасный вид спорта. Но ответ его удивил. Из желающих оказался один только Адам, и он настолько поразил Яна своей волей и силой, что тренировать его стало в удовольствие. Удивительная
– Что это? – спросил Адам кивая на рисунки, которые Ян вынул из папки и просматривал, сидя на скамейке в тени дерева.
– У тебя уже получилось сделать олли?
– Да ладно, Ян. Лет в девяносто, может и получится, если я не скончаюсь от жары в свои десять.
– Держи воду. На сегодня, и правда, достаточно.
– Прикольно. Я не думал, что ты еще и рисовать умеешь! Круто!
– С ума сошел, я и человечка нарисовать не смогу. Нет, это не я, а одна очень милая девушка.
– Ооо, старина Ян влюбился у нас! – протянул Адам и засмеялся.
– Ну-ну, не забывайся, – губы Яна скривились в улыбке, и он потрепал мальчишку по темным волосам. – Она, между прочим, моя двоюродная сестра.
– Ладно, шучу. – Адам вытер лицо от пота. – Я все, сегодня продолжать невозможно. Может, ночью тренироваться будем?
– Ночью тебя никто не отпустит, умник. Хотя я так делаю с ребятами, которые платят мне за тренировки, – Ян в очередной раз легонько щелкнул мальчишку по носу. – А с тобой приходится в жару плавиться.
– Эй, ты сам предложил! Ты же волонтер!
– Да не кипятись, хотел тебя поддеть просто.
– Ты знаешь, что ты самый нечувствительный человек в мире? – засмеялся Адам. – Вообще-то я сирота.
– Ты не сирота. У тебя есть родители. Поэтому, технически, ты – не сирота.
– А на деле – сирота. Не спорь со мной. А то я заплачу и нажалуюсь Елене Викторовне.
– И закончатся твои занятия скейтом, так ведь?
– Так. Так что не надо! Мне нравится скейт. Ты делаешь такие крутые трюки! Я тоже хочу так!
Мальчик в воздухе показал, словно едет на скейте и подпрыгивает, а потом скатывается по перилам лестницы.
– Вот не будешь трындеть, а заниматься, тоже сможешь так.
– Спасибо.
Темные глаза Адама были наполнены теплом, и Ян почувствовал, как его благодарность идет от сердца. В свои десять лет мальчишка уже знал цену добру.
– Мне только в удовольствие, – Ян решил ответить искренностью на искренность. – Меня радует, когда ребята стараются, и я вижу у них результат.
– И готов заниматься с такими бесплатно?
– Нет, конечно, еще одного такого, как ты, я не выдержу.
Адам засиял широченной улыбкой, и Ян с грустью подумал, как сильно мальчику не хватает любви и внимания. У него защемило в груди так сильно, что он глубоко вздохнул, лишь бы на его глаза не навернулись слезы в присутствии Адама. Он был в таком же возрасте, когда его мама ушла от них. Нет, не ушла – бросила их: его и отца. Без объяснений, без прощаний. Просто оставила их. Не ради денег – их всегда было предостаточно. Не ради другого мужчины, что тоже можно было бы понять. Причина была в чем-то еще. И Ян всю жизнь думал, что именно в нем.