Японские народные сказки
Шрифт:
Пожалел ее купец и говорит:
— Дети, зачем вы хотите убить змейку? Лучше продайте ее мне.
Достал он из-за пазухи горсть медяков и роздал детям, а змейку отпустил на свободу.
В ту же ночь у дверей купца раздался женский голос:
— Отворите мне дверь, пожалуйста!
Удивился купец, но дверь все же отпер. Видит он — стоит перед дверью незнакомая девушка.
— Ночь застала меня в дороге, — говорит девушка. — Я иду к себе на родину, но сбилась с пути. Дозвольте мне у вас переночевать.
Купец подумал: «В самом деле, блуждать одной в темноте страшно и опасно. Пусть заночует в моем доме».
Говорит
— Я — купец, встаю спозаранок и ухожу по торговым делам. Спите спокойно, а как отдохнете, отправляйтесь в путь.
На другое утро встал купец рано-рано и ушел из дома. Возвращается к вечеру, а девушка все еще у него в доме. Попросилась она снова оставить ее на ночлег. Так прошло несколько дней.
Наконец девушка стала просить:
— Я — бесприютная странница. Нет у меня родного дома. Сделай милость, возьми меня в жены.
Купец был холост и охотно согласился. Стали молодые жить в любви и согласии, и родился у них сынок. Купец целые дни проводил в трудах. Однажды, закончив дела раньше обычного, он вернулся домой к полудню. Дверь была заперта. «С чего бы это?» — подумал он и заглянул в окно. Видит: всю большую комнату, величиной в восемь циновок [80] , заняла огромная змея. Свернулась она кольцами, а посреди этих колец лежит ребенок.
Насмерть перепугался купец и убежал в соседний дом.
80
Полы в жилых комнатах покрывают циновками, представляющими собой толстый соломенный мат стандартной величины (примерно 1,5 кв. м), покрытый плетеным тростником и по краям обшитый материей. Площадь комнаты в Японии измеряется количеством циновок. Восемь циновок — около 16 кв. м.
Вечером вернулся к себе. Видит, жена вновь приняла человеческий облик. «Значит, эта страшная змея оборачивается женщиной», — подумал купец, но молчит, виду не подает.
Жена за ужином говорит ему:
— Страшное дело ты сделал. Я днем вздремнула, а ты подглядел.
— Да ничего я не видел, — стал было отпираться купец.
Но жена в ответ:
— Больше я у тебя в доме оставаться не могу. Ты когда-то спас мне жизнь. Я ведь та самая змейка. Но ничего не поделаешь, настал час нашей разлуки.
— Но вправду ли мы должны расстаться? — с тревогой спросил купец.
— Мой ребенок родился человеком, — говорит жена. — Прошу, позаботься о нем.
Тут протянула она мужу большую жемчужину:
— Когда будешь уходить из дома, клади ее возле ребенка, он спокойно уснет. Если я понадоблюсь тебе, мы встретимся. А теперь прощай! — И в глубокой печали она покинула дом.
Соседи стали поговаривать:
— Как он вскармливает ребенка без матери? Удивительное дело! Чем дитя питается?
Но вскоре они узнали, что ребенка кормит и усыпляет чудесная жемчужина. Дошел этот слух до ушей князя и он отнял жемчужину. С этого времени ребенок стал плакать без удержу, и видно было, что скоро зачахнет вконец.
Купец очень встревожился и пошел к горной пещере, где жена обещала встретиться с ним, если будет нужда. Стал он звать жену перед пещерой:
— Покажись мне хоть один-единственный раз!
Вышла жена из пещеры. Глядит он — а у нее на одном глазу повязка. Говорит она:
— У меня вместо одного из глаз была чудесная жемчужина [81] . Я отдала ее ради нашего ребенка. А теперь я выпросила такую же драгоценность у моей родной тети.
Дала она купцу жемчужину:
— Ты больше в этих местах не оставайся. Князь опять отберет у тебя чудесную жемчужину. Беги куда-нибудь в безопасное место и там воспитывай наше дитя.
Послушался купец, взял своего сына и скрылся с ним в дальних местах. А вскоре гора задрожала и на княжеский замок посыпались камни. В замковом городе поднялось большое смятение. Семь дней, семь ночей с грохотом осыпалась гора, и князь был погребен под камнями.
81
Змеиное око, которым вскармливают ребенка, рожденного змеей-оборотнем от человека, — частый мотив японской сказки о чудесной жене-змее.
38. Три брата
В старину, в старину, в далекую старину жили-были три брата. Самого старшего звали Итиро, среднего — Дзиро, а младшего — Сабуро [82] . Итиро был малость простоват. Когда исполнилось ему двадцать лет, среднему брату восемнадцать, а младшему — шестнадцать, отец призвал их к себе и сказал:
— Вот что. Достигли вы все трое совершенных лет, а околачиваетесь дома без всякого проку. Я отпускаю вас на три года. Пусть каждый из вас выбьется в люди как умеет. — И дал каждому увесистую монету в пять рё.
82
См. примеч. 1 к № 33.
Дзиро и Сабуро так ответили отцу:
— Мы, батюшка, непременно выбьемся в люди и через три года вернемся. О нас не тревожься, береги свое здоровье.
Один Итиро слова не вымолвил.
И вот наконец под вечер, в пятнадцатый день луны, отправились три брата в дальний путь.
Шли они по горной тропе. Кругом пустынно, только ветер гнет длинные стебли мисканта. Вскоре вышли путники на перекресток трех дорог. Там и заночевали. Как занялось утро, Дзиро повел такую речь:
— Старший мой брат Итиро и ты, Сабуро! Скучно всем вместе идти по одной и той же дороге. Пусть каждый из нас пойдет своим путем да ищет свою удачу. Найдем свое счастье и воротимся домой, а пока не лучше ли нам расстаться?
Младший Сабуро ответил на это:
— Что ж, последуем совету братца Дзиро.
— И правда, так будет хорошо, — согласился покладистый Итиро.
Порешили они встретиться через три года на этом самом месте и расстались. Итиро пошел направо, Дзиро прямо вперед, Сабуро повернул налево.
Сначала расскажу о старшем, Итиро. Простившись с братьями, он и не подумал взгрустнуть — ведь был он придурковат и зашагал все вперед и вперед. Шел, шел с одной кручи на другую и увидел большое озеро у подножия горы. На воду как раз слетела дикая утка. Захотел Итиро поймать утку и стал искать камень, чтобы подшибить ее, но, как на грех, ни один камушек не попался на глаза. Вынул он у себя из-за пазухи монету, что дал ему на дорогу отец, и ка-ак бросит! Шлеп! Промахнулся, а монета канула в воду, но Итиро ничуть об этом не печалился, а пошел себе дальше.