Японские народные сказки

Коллектив авторов

Постучала о-Кику в ворота: дон-дон-дон! Вышел ей навстречу юноша, красивый собой, но бледный до синевы, в лице ни кровинки. Пригласил он ее зайти в дом.

— Зовут меня, — говорит, — Огневой Таро, а это царство огня. Отец мой был владыкой этого царства, но он умер, и с тех пор черти не дают мне покоя. Терплю я жестокие муки, и кто меня от них освободит, не знаю.

Пожалела девушка Огневого Таро и осталась с ним. На другое утро собрался юноша уходить и наказывает ей:

— Не вздумай подсматривать, куда я иду. Жди меня здесь, в этой комнате. Никуда отсюда не выходи.

Отодвинул он дверь в сторону, снова за собой задвинул и ушел в глубь дома.

А в самых дальних покоях кто-то шумит, и галдит, и гремит железом. Не выдержала о-Кику, выглянула потихоньку. И что же она увидела? Страшные черти раздели юношу догола, растянули на железной решетке и подвесили над огромным очагом. Корчится юноша в пламени. Уж когда совсем почти жизни в нем не осталось, приказал старший черт:

— На сегодня довольно.

Вынули черти юношу из огня.

От ужаса девушка чуть разума не лишилась. Задвинула она потихоньку дверь и вернулась

назад в комнату.

На другое утро юноша сказал ей:

— Нынче я опять проведу весь день в дальних покоях дома. Тебе, видно, тоскливо одной. Погуляй в саду, там есть чем полюбоваться. Вот тебе тринадцать ключей от тринадцати кладовых. Двенадцать кладовых можешь отпереть, а в тринадцатую не входи. Еще мой покойный отец запретил ее открывать. Я и сам никогда там не бывал. Слышишь? Не вздумай открыть тринадцатую дверь! — С этими словами Огневой Таро вручил девушке связку черных ключей, а сам опять ушел во внутренние покои.

С тоской в сердце вышла о-Кику во двор. Стоят во дворе рядышком тринадцать каменных кладовых. Захотелось девушке поглядеть, что в них спрятано. Отперла она ключом первую кладовую. А как увидела, что в ней, все на свете позабыла.

В первой кладовой праздновали Новый год. Множество маленьких человечков в парадных накидках с гербами украшали новогодние сосны [92] , а крошечные девочки в праздничных нарядах подбрасывали мячики с перьями [93] . Весело там было и шумно.

92

Имеется в виду обязательный атрибут традиционного японского Нового года — «кадомацу» (досл. «сосна у входа»). Кадомацу считалось формой приветствия новогоднего божества. Украшение делали из сосны, бамбука, рисовой соломенной веревки, нередко в кадомацу вплетались ветки папоротника, подвешивались мандарины, а в некоторых районах пучки водорослей и сушеная креветка. Каждый компонент кадомацу имел свою благопожелательную символику: сосна была символом долголетия, бамбук — стойкости, соломенная веревка считалась оберегом от несчастий, мандарин — символом долгожительства для семьи, ветви папоротника — чистоты и плодовитости, водоросли — счастья, креветка считалась символом долгожительства для представителей живущего поколения.

93

Первый день Нового года считался днем самых веселых и шумных развлечений. Одним из них была игра девочек и молодых женщин в волан, которая заключалась в подбрасывании нарядной ракеткой пестрого мячика.

Во второй кладовой стоял февраль. Цвели, благоухая, сливы. Крошечные мальчики пускали по ветру воздушных змеев [94] .

А что же было в третьей кладовой? Там справляли праздник цветения персиков [95] . Девочки ростом с пальчик, нарядные и веселые, любовались великолепно разряженными куколками величиной с горошину.

В четвертой кладовой светило апрельское солнце. Седобородые карлики, ведя за руку своих внуков, чинно шли в храм по случаю рождения Будды [96] .

94

В данной сказке наблюдается некоторое временное переосмысление новогоднего развлечения мальчиков — запуска воздушных змеев. В действительности же в календарной обрядности японцев эта игра относилась к развлечениям 1-го дня 1-го месяца. В этот день в небо поднималось множество змеев, сделанных из бумаги и бамбуковых планок. Каждый из них имел самобытный рисунок: на них изображались журавли и фантастические животные, воины в доспехах и прекрасные дамы. Нередко между воздушными змеями устраивались бои.

95

Имеется в виду праздник 3-го дня 3-го месяца, известный под названием «момо но сэкку» («праздник персиков») или «хина-мацури» («праздник кукол»), Хина-мацури считался праздником девочек. Особенностью праздника был обычай устраивать в домах, где росли дочери, выставки богато одетых кукол. На специальной подставке из трех, пяти или семи ступеней выставлялись куклы, изображающие императора и императрицу в старинных одеждах, придворных дам, музыкантов, сановников двора и, кроме того, миниатюрные предметы обихода: паланкин, подносы с лакомствами и т. д. Куклы (чаще всего их было пятнадцать) не были предназначены для игры. Они передавались из поколения в поколение как настоящее произведение искусства.

96

Речь идет о весеннем празднике дня рождения Будды, Камбуцуэ, который отмечался в 8-й день 4-го лунного месяца. Он известен также как праздник цветов, так как, согласно легенде, Будда родился в тот момент, когда его мать собиралась переломить стебель цветка. Кроме того, праздник рождения Будды приходился на период цветения сакуры. Камбуцуэ считался храмовым праздником и имел сложную систему обрядовых действий.

А в пятой кладовой? О-Кику не терпелось заглянуть в пятую кладовую! Там стоял теплый май. В синем небе плавали, как живые, пестрые карпы [97] , а крошечные мальчики, весело распевая, устилали кровли домов цветущими ирисами [98] . В парадных покоях красовались куклы-воины [99] с ноготок

величиной.

В шестой кладовой солнце сияло жарче. На берегу прозрачной реки заботливые хозяюшки-карлицы усердно стирали белье. А за рекой виднелись рисовые поля. Крестьяне и крестьянки, такие маленькие, что можно было каждого посадить на ладонь, пели песни, высаживая рядами зеленые ростки риса [100] .

97

Пестрые карпы — непременный атрибут праздника «танго-но сэкку» (праздник первого дня лошади), отмечавшегося в 5-й день 5-го месяца. В европейской и отечественной литературе он известен как праздник мальчиков. В день праздника над домами, где были сыновья, на высоких шестах поднимали пестрых матерчатых карпов. Карпы вздымались на ветру, и создавалось впечатление, что они плывут. Издавна в Японии карп почитался как самая мужественная и стойкая рыба — лишь ему одному удается плыть против течения в быстрой горной речке.

98

Праздник мальчиков был также известен под названием «сёбу-но сэкку», что значит «праздник ирисов». Листья ирисов, форма которых напоминала меч, клали на крыши домов или разбрасывали у входа в дом, чтобы отогнать несчастья.

99

В день праздника мальчиков в тех домах, где были сыновья, также устраивали выставку кукол. Но в отличие от кукол праздника девочек на подставку ставили кукольных самураев в доспехах и шлемах с игрушечными луками, стрелами и мечами, военным барабаном и веером для подачи боевого сигнала.

100

Речь идет о празднике шестого лунного месяца «тауэ» («посадка риса»). Праздник проводился на залитом водой рисовом поле. Высадку рассады производили девушки, которые вместе с распорядителем праздника исполняли ритуальные песни посадки риса.

О-Кику отперла дверь седьмой кладовой и увидела ясное звездное небо. То был вечер «Встречи двух звезд» [101] . Дети карликов привязывали к листьям бамбука тоненькие полоски разноцветной бумаги с надписью «Небесная река» и много других украшений.

Наглядевшись вдоволь, о-Кику отперла дверь восьмой кладовой. Там была ночь осеннего полнолуния [102] . Крошечные дети любовались светлой луной, а перед ними на столиках лежали пестрыми горками яблоки и груши не крупнее лесной земляники. Луна, похожая на большой круглый поднос, пристально смотрела с неба на рисовые колобки.

101

См. примеч. 4 к № 6.

102

См. примеч. 4 к № 5.

О-Кику заглянула в девятую кладовую. Там все было красное и золотое. Карлики, опираясь на посохи, неторопливо гуляли по горам. То подымались они по крутому склону, то спускались в глубокую долину, любуясь осенними кленами.

Пришла очередь десятой кладовой. Там стоял октябрь. Карлики, взобравшись на деревья, трясли изо всей силы ветви, и на землю градом сыпались спелые каштаны. Весело было смотреть, как дети собирают их в корзины.

О-Кику открыла одиннадцатую кладовую. Навстречу ей потянуло холодным ветром. Вся земля была покрыта мелкой россыпью первого инея. Под каждой застрехой висели сушеная хурма и редька. Крошечные крестьяне молотили рис, радуясь богатому урожаю [103] .

103

По всей видимости, имеется в виду праздник «аэнокото», считающийся днем благодарности богам за урожай. Это был последний в сельскохозяйственном году обряд благодарения, главная роль в нем отводилась ритуальной еде, подношениям богам, а также исполнению величальных формул. С «аэнокото» была связана и ритуальная обработка урожая года.

В двенадцатой кладовой было царство снега. Куда ни взглянешь — глубокие сугробы. Дети веселятся, играют в снежки, лепят снежных человечков…

Вот и еще одна кладовая. Но Огневой Таро строго-настрого запретил отпирать тринадцатую дверь. Держит о-Кику черный ключ в руке… И не велено входить, а хочется. Думает девушка, открыть или не открыть, а сама шаг за шагом, шаг за шагом все ближе к двери, словно тянет ее что-то…

Вложила девушка ключ в замочную скважину, пробует повернуть, но заржавел замок, не поддается. С трудом отперла она дверь и вошла в кладовую. Эта кладовая не похожа была на все остальные. Не было в ней ни карликов, ни праздничных зрелищ. Попала о-Кику в богато убранный покой. Оглянулась она вокруг и видит: на полочке в парадной нише стоит шкатулка, покрытая черным лаком. Захотелось о-Кику посмотреть, что в ней спрятано. Приоткрыла девушка крышку и заглянула. Лежат в шкатулке два красных шара. Словно из стекла они сделаны, да только мягкие. Что бы это могло быть? Сунула о-Кику шкатулку за пазуху и выбежала из кладовой.

Солнце уже высоко поднялось. Захотелось девушке пить. Видит она: в саду бежит ручеек. Наклонилась о-Кику над ручьем, пригоршню воды зачерпнула. В чистой воде, как в зеркале, были видны прибрежные деревья, а на одном из них что-то пестрое шевелилось. Подняла девушка голову: огромная змея обвилась вокруг ветки сосны и смотрит на нее, сверкая глазами!

Не помня себя от страха, перепрыгнула о-Кику через ручей и бросилась бежать. И в тот же самый миг приоткрылась у нее за пазухой шкатулка, выкатился оттуда один шар и упал в ручей. Но девушка с перепугу ничего не заметила.