Ярко пылая

МакШейн Мелисса

– Вам понравился театр?

– Я была там всего раз или два, милорд. Боюсь, вы посчитаете меня унылой провинциалкой.

Он ухмыльнулся своей кривоватой улыбкой.

– Я бы так посчитал, - сказал он, - если бы я верил, что вы не намерены исправить этот недостаток.

– Как вы можете судить об этом на пятой минуте знакомства?
– она улыбнулась ему в ответ.

– Я горжусь способностью читать характер мужчины или женщины по глазам. Ваши ясно указывают, на то, что у вас смелая душа.

Элинор покраснела:

–

У меня?

– Действительно. Не отпирайтесь, у вас повадки молодой женщины, которая, когда ей говорят «нет», хочет знать «почему?»

– Я думаю, вы ошибаетесь, милорд. Но считаю, вы собирались сделать комплимент, поэтому благодарю вас.

– Вы верите, что женщинам не должна быть присуща любознательность?

– Я полагаю, любознательность может быть присуща любому, не зависимо от пола.

Лорд Хаксли рассмеялся:

– Такой скромный ответ. Вы не такая, как я ожидал, мисс Пемброук.

– Вы не первый, кто сказал мне об этом сегодня вечером, милорд.

– Я думаю, вы не много знаете о других Поджигающих, мисс Пемброук. Они, как правило, довольно хаотичны в разговорах и действиях. Предположу, что Необычная Поджигающая, еще больше должна быть похожа на Поджигающую, чем сам Поджигающий, если вы понимаете, о чем я. И все же вы спокойны и вежливы, и так красиво краснеете - да, вот снова, - Элинор оказалась неспособна встретить его взгляд.
– И все же я представляю, что вы на самом деле, где-то посреди этих крайностей.

– Простите меня, милорд, я не привыкла к таким откровениям в разговоре с малознакомым человеком.

Лорд Хаскли был очень проницательным, и она не могла решить, смущало это ее или нет.

– Я не хотел обижать вас. Я нахожу вас интересной, мисс Пемброук, и, боюсь, слишком много думаю о новой знакомой.

– Я не обижаюсь, просто... вы первый сегодня вечером, кто был так честен. И мне это нравится.

Музыка подошла к концу, но, когда лорд Хаксли поклонился, он предложил Элинор руку:

– Я счастлив быть вашим партнером, на ужине, - сказал он.
– Могу я вас сопроводить? Я хотел бы продолжить наш разговор.

– Спасибо, милорд, - сказала Элинор, снова покраснев.

Она чувствовала себя такой глупой, как девушка, которая только что выбежала из классной комнаты, краснея от любой провокации, но, несмотря на его возраст, а ему было уже за тридцать, он обладал очаровательной улыбкой и искренне интересовался разговором с ней.

Она до сих пор не видел Селину, когда они сели за стол, и это отвлекало ее в достаточной мере, чтобы обеденный партнер привлек ее внимание.

– Моя компания приелась так быстро?
– спросил он с косой ухмылкой.

– Я надеялась увидеться с моей сестрой, - призналась она.
– Не похоже, чтобы она так опаздывала.

– Ваша сестра леди Грэтингем, не так ли? Боюсь, что я не знаком с ней, но о ней хорошо говорят во всех лучших кругах.

– Мне

она очень дорога, и я надеюсь, что не случилось ничего серьезного, что бы задержало ее.

– Конечно, нет. Вы представите нас, когда она придет?

– Представлю, если вы этого хотите.

– Я хочу. Мне кажется, я заинтересован в том, чтобы встретить такого же замечательного человека, как вы, мисс Пемброук.

– Теперь вы флиртуете со мной, милорд. Это неправильно.

– Поскольку вы единственная в своем роде во всей Англии, я считаю, что упоминание о вас, как замечательной, едва ли может означать флирт.

На сей раз, Элинор не покраснела.

– Мой отец сказал то же самое, что я единственная в своем роде. Это правда?

– Он тот, от кого я это слышал, и все знают, что Иосия Пемброук является авторитетом в области истории таланта в Англии.

– Ясно.

Она притронулась к еде, чтобы скрыть свое замешательство. Лорд Хаксли говорил с ее отцом, но это не обязательно означало, что он - с другой стороны, он был именно тем человеком, которого ее отец предназначил для нее - и он сопроводил ее к ужину...

– Вы неожиданно тихи. Я могу спросить, какие мысли витают в вашей головке?
– спросил лорд Хаксли.

– Я думала снова о танцах, - она солгала.
– Я действительно получаю удовольствие от них, и приятно находиться с людьми, которых ты не знал всю жизнь.

– Я сожалею только о том, что ваша великая популярность мешает мне снова танцевать с вами, мисс Пемброук, - сказал лорд Хаксли с улыбкой.

Элинор вернула ему улыбку, но автоматически. Он был слишком гладок, слишком воспитан. Элинор не считала себя неприятной, но она не верила, что такого человека, как лорд Хаксли, заинтересовал бы такой человек, если бы она не пришла с большим приданым. Или, в ее случае, необычным талантом. Теплые чувства, которые его внимание вызывало в ее груди, скончались на пустом месте. Она в отчаянии хотела, чтобы Селина появилась, и они могли бы найти тихое место, где Элинор могла бы излить свое горе.

Ей удалось перетерпеть остальную часть ужина, и явно не искренние комплименты лорда Хаксли, не разрыдавшись и поджигая стола. Когда собравшаяся компания поднялась изо стола, он снова предложил ей свою руку, но вместо того, чтобы отвезти ее обратно в бальный зал, молодой человек провел ее через другую комнату и открыл дверь в дальнем конце.

– Я уверен, что вы перегрелись, и прохладный воздух пойдет вам на пользу, - сказал он.

Элинор, смущенная, прошла через дверь и очутилась в маленьком саду позади дома, и ее снова поразил незнакомый запах Лондона: едкий запах тумана, смешанный с более отдаленным кисло-сладким запахом Темзы. Ночной воздух был холодным, и, хотя он очистил ее голову, это было не совсем приятно. Тонкое платье совсем не защищало, и ее руки и щеки покрылись гусиной кожей. Она вздрогнула.