Ярмарка безумия
Шрифт:
– Я несу?
– изумилась Гланька.
– Это ты несешь нам радостные вещи. Или ты уже забыл, что сообщил сегодня всем поутру?
– Боже мой!
– ахнула Виктория Алексеевна.
– Я ведь тоже забыла!
– Простите, я не очень понимаю, о чем вы все время говорите?
– растерянно сказала Лена.
– Мы говорим о том, что у них будет ребенок.
– У них?
– У них, у них!
– радостно подтвердила Гланька.
– У хорошо знакомого вам Артема Николаевича и его ненормальной жены.
– Так он же развелся, я слышала… - беспомощно сказала Лена.
– Кто тебе сказал?
– неожиданно грубо и жестко спросил Андрей.
– Зачем ему разводиться? Ему так удобнее - не разводясь. На всякий случай. А вдруг понадобится переночевать при случае? Ну и ребенка завести по ходу дела.
– Поздравляю, Артем… - с трудом, но спокойно выговорила Лена.
– У вас действительно очень весело…
– Просто зашибись!
– скривила губы Гланька и, глядя на Лену с нескрываемым торжеством, съязвила: - «Ярмарка безумия», действие второе, спектакль продолжается.
– Но мне пора. Спасибо.
Лена встала и пошла к выходу.
– Енот! Енот!
– дернулся следом за ней Артем.
– Ты понимаешь, Ледников, его жена теперь из-за ребенка вернется к нему… - раздраженно бросил Андрей.
– А мать не сможет с ней жить под одной крышей. И она, тварь, это знает… И специально это делает!
– Да, Валя, я стану лишней в собственном доме, - тихо сказала Виктория Алексеевна.
– И здесь я теперь не могу жить. У меня отнимают все. Этот дом, квартиру, в которой мы жили с Колей… У меня отнимают все.
В комнату вернулся распаленный, пылающий злобой Артем. Он наклонился к Гланьке и яростно выкрикнул:
– Кто тебя просил? Чего ты лезешь не в свои дела?
«Ну, вот, - подумал Ледников, - сейчас еще придется эту язву защищать от разбушевавшегося дяди». И в который раз за день подивился откровенности и накалу чувств, бушевавших в семье Востросаблиных. В его собственном семействе ничего подобного представить было нельзя. Мать и отец могли обидеться на какое-нибудь неудачное слово, даже случайно повышенный голос. Обидеться, замкнуться в себе, не разговаривать несколько дней…
Но Гланьке, похоже, ничьей помощи не требовалось. Она смотрела на бушевавшего Артема с холодным презрением, но без всякого беспокойства по поводу своей судьбы.
– Чего ты сюда вообще приперлась?
– бесновался Артем.
– Чего ты тут вынюхиваешь?
– Что - не обломилось?
– рассмеялась Гланька.
– А ты хотел и здесь попользоваться моментом? Перепихнуться под шумок и побежать дальше?
Артем буквально задохнулся от ненависти, но тут между ним и Гланькой встал Андрей.
– Она - моя дочь, - сказал он.
– И она здесь - дома. Поэтому выбирай выражения. Ты не со своей хамкой-женой разговариваешь!
– Что вы лезете в мою жизнь? Какое вам до нее дело?
– вдруг с искренней болью воскликнул Артем.
И Ледникову, хорошо знавшему цену его страданиям, тем не менее стало его вдруг по-настоящему жаль. Он быстро взглянул на Викторию Алексеевну. Та смотрела на своих сыновей с привычно печальным лицом.
– А никто и не лезет, - с вызовом сказала Гланька.
– Я только сказала, что твоя жена ждет ребенка. От тебя. Чтобы наша прекрасная, но несчастная соседка знала, чего ей от тебя ждать…
– Да нет никакого ребенка!
– прошипел Артем.
– Нет! Понимаете вы это? Я наврал. Просто наврал. Представил себе утром, как вы начнете орать и разоряться по поводу того, что я опоздал на полчаса. Ну, и решил соврать что-нибудь, чтобы вас, припадочных, успокоить.
– Нет, ты правду говоришь, что наврал?
– с надеждой спросила Виктория Алексеевна.
– Значит, она не переедет к нам?
– Мать, откуда ты знаешь, что он и сейчас не врет?
– устало сказал Андрей.
– По-моему, он и сам не знает, когда говорит правду.
– Нет, ты правда не врешь сейчас?
– никак не могла поверить своему счастью Виктория Алексеевна.
– Да правда, правда, - махнул рукой Артем, плюхаясь на стул. Он налил себе рюмку коньяка и хлопнул ее в одиночестве.
– Слава богу!
– облегченно вздохнула Виктория Алексеевна.
– Господи, как ты меня перепугал!
– Ну, вот мы уже и счастливы… - заключил Андрей.
– Ледников, давай выпьем, а то ты сидишь тут среди ненормальных и думаешь: куда я попал? И за что мне такое наказание?
– Пусть привыкает!
– с некоторым намеком выдала Гланька, многообещающе глядя Ледникову прямо в глаза.
И тут в комнату опять вошла Нюра. Привычно села на одинокий стол в углу комнаты, устало спустила платок на плечи. Вид у нее был озабоченный и усталый.
Вот так и должна приходить судьба, чтобы объявить свой приговор, подумал Ледников. Не в сиянии металлических доспехов, не с грохотом сапог командора, не в белом саване праведника, а в облике заморенной жизнью, но исправно тянущей свою ношу бабы в грязных сапогах, знающей, что за всеми не поспеешь, а стараться поспеть все равно надо. Недаром Достоевский говорил, что вечность очень даже может оказаться кособокой банькой с пауками. Потому судьбе пафос не нужен, на всех пафоса не напасешься…
Нюра молчала, погруженная в свои мысли. Глядя на нее, примолкли все, недоуменно переглядываясь. Первой не выдержала Виктория Алексеевна.
– Что-нибудь случилось, Нюра?
– спросила она.
– Случилось, - отозвалась негромко Нюра.
– Не уедете вы сегодня отсюда.
– Почему это?
– нахмурился Андрей.
– Так не будет машины сегодня. Не починят. Мне в конторе сказали: завтра только - к обеду. Я к вам не только поэтому зашла. Виктория Алексеевна, я что подумала… Не нравится вам ко мне, давайте его в школе поставим. Я сейчас как раз директора встретила, так он говорит, что не против…