Ярмарка безумия
Шрифт:
– Что в школе поставим, Нюра?
– замирающим голосом спросила Виктория Алексеевна.
– Да статую ту самую! Которая у вас в шкафу спрятана. Или вы что-то про нее сами решили?
Гланька закусила губу, чтобы не расхохотаться. Виктория Алексеевна беспомощно посмотрела на сыновей.
Нюра, не торопясь, поднялась.
– Так вы решайте - пора уже. Я вам мешать не буду - понимаю, что дело семейное. Только не откладывайте, а то знаю я вас…
Когда Нюра ушла, Артем вдруг заговорил первым.
– Вообще-то, надо действительно решить, что с этой штукой делать. Ну, давайте спокойно прикинем, - подчеркнуто деловым тоном обратился он ко всем.
– Взять с собой в городскую квартиру? Невозможно. Выкинуть на помойку? Нельзя. Оставить здесь? Тоже не можем. Подарить кому-то…
– Еще чего!
– вдруг взвилась Виктория Алексеевна.
– Как можно такое - дарить?
– Ну, тогда действительно в школу отдайте, - вклинилась в их разговор Гланька.
– Не говори ерунду!
– оборвал ее Андрей.
– Нашла время свои дурацкие шутки шутить.
– Тогда нам остается одно, - руководящим голосом произнесла Гланька.
– Ликвидировать объект. Чтобы не мучить себя и других.
– Что значит - ликвидировать?
– не понял Андрей.
– Значит, сделать так, чтобы ее не было. Проще всего разбить. Разбабахать на мелкие куски, чтобы никто не догадался, что это было. И развеять прах по всему участку на память.
– Какой ужас!
– содрогнулась Виктория Алексеевна.
– И чем прикажешь бить?
– устало поинтересовался Андрей. Было видно, что он уже готов согласиться на что угодно, настолько все происходящее его достало.
– Да какая разница? Чем угодно. Ломом, топором… Какая разница!
Артем, доселе молчавший, спокойно сказал:
– Она права. Это единственный выход.
Андрей посмотрел на него и равнодушно произнес:
– Ну, тогда давай - бей его по голове топором. Или ломом.
– Я не могу больше это слышать, - схватилась за голову Виктория Алексеевна.
– Делайте, что хотите, только без меня!
– Бабуля, ну успокойся ты!
– уже с раздражением прикрикнула Гланька.
– В конце концов, это же гипс, просто гипс, а не живой человек…
– Слушайте, вы, припадочные, хватить с ума сходить! Вам живых людей не хватает, вы теперь вокруг дурацкой статуи будете водить хороводы? Делать вам больше нечего?
– насмешливо сказал Артем.
– Ладно, не хотите ликвидировать, можно… похоронить.
– Класс! Мой дядя самых честных правил, он лучше выдумать не мог!
– возликовала Гланька.
– Похоронить! Изумительно! Черт, это должно было прийти в голову мне! Как элегантно, изысканно и трогательно одновременно. Вселенский плач! Священника приглашать будем? Вот перформанс получится! Зашибись! Можно еще и речи произнести с факелами в руках! Похоронить, а потом устроить поминки по русскому обычаю!
– Ладно-ладно, разошлась!
– перебил ее Артем.
– Я хотел сказать, что можно просто закопать его в саду. Вырыть яму поглубже и закопать. Земля сейчас мягкая, выкопаем быстро… Там его, кстати, никто не найдет и не тронет, если закопать поглубже. Пусть лежит.
– Земля еще мягкая, теплая… - пробормотал Андрей.
– Мягкая и теплая могила.
Земля не была ни мягкой, ни теплой. Она была сырой до слякоти и тяжелой, будто свинец. Лопата все время натыкалась на перепутанные корни, их приходилось перерубать, самые толстые - топором. Ледников, вдруг оказавшись в роли могилокопателя, для развлечения пытался вспомнить, о чем там спорили между собой могильщики в «Гамлете». Артем и Андрей обещали помочь, но прошло уже уйма сколько времени, а их все не было. Ну и черт с ними, лучше копать, чем участвовать в их перманентном бедламе!
Выпрямившись, он вдруг увидел Лену, которая, кажется, давно уже стояла тут и смотрела за тем, как он возится в грязи. Ледников оперся на лопату и посмотрел на нее снизу вверх. Лена ему всегда нравилась, вернее, была симпатична. Других мыслей относительно нее ему и в голову не приходило, потому что она всегда была девушкой Артема. И в дачном поселке, и среди их друзей считалось, что они влюблены друг в друга с детства и неминуемо должны стать мужем и женой. Но так как Ледников наблюдал Артема в весьма щекотливых ситуациях, порой ему было просто жаль Лену. И когда они расстались, он за нее даже порадовался. Потому что в глубине души считал, что Артем ее недостоин. А она достойна лучшего, чем друг его юности.
– Ты думаешь, он тебе поможет?
– прямо спросил он.
Лена и не думала делать непонимающий вид. Они с Ледниковым всегда были очень откровенны друг с другом. Прямо как бывшие любовники.
– Не думаю. Я просто не думаю.
– Смотри, потом тебе будет еще хуже.
– Когда потом?
– Когда окажется, что ты просто подвернулась ему под руку. И только.
– Наше дело не рожать… Помнишь эту вашу идиотскую шутку? Ты думаешь, что ребенок…
– Да нет там никакого ребенка! Одно сплошное вранье!..
– Это точно?
– Господи, Лена, откуда я знаю! Во всяком случае, он так сказал… А может, и есть ребенок. От него же всего можно ждать! Ребенком больше, ребенком меньше - что ему, жалко? Тебе-то это зачем?
– А если это любовь? На всю жизнь. Мы же с ним вот тут в одном корыте голыми в детстве купались… Вода была такая теплая… А кто-то нас из шланга поливал… С тех пор вот не могу забыть…
– Ну, если в одном корыте! Да еще голыми! То… Если это любовь! Любовь в одном корыте!
– вдруг разозлился Ледников.
– Тогда деваться некуда. Вперед и с песней. Любовь! Предупреждать надо. Я тут токую, как глухарь, а у них любовь, понимаешь… Кто не спрятался, я не виноват!
– Не злись, - мирно сказала Лена.
– Ну, такая вот оказалась… Нескладная. Я пойду.
Глядя ей вслед, Ледников пробормотал про себя, разрубая самый зловредный корень:
– И она умчалась от них на крыльях любви… не касаясь земли… и весь облик ее был прекрасен! Красивая женщина всегда выглядит очень значительно, когда молчит. Почему-то кажется, что ей известно нечто такое… А на самом деле ни хрена ей не известно, даже про саму себя. Ладно, наше дело - копать.
Артем появился, когда яма была уже готова. Заглянул в нее и распорядился: