Ярость космоса
Шрифт:
Сразу после того, как двое ученых ступили на пол павильона, к ним подбежал один из сотрудников и быстро, словно торопился куда-то, заговорил:
– Мистер Кетелсен, мистер Катферт, вас зовут в информационный центр.
– Что-то случилось?- автоматически спросил Сэм. Он обычно всегда задавал такой вопрос, когда кто-то подбегал к нему взволнованный или радостный, чтобы что-то сообщить.
Тот протараторил:
– С нами связались сразу из двух обсерваторий – Ликской и Вега-Брей. Они просят подтвердить факт потери видимости Марса на небе.
– Что значит "потери видимости"?- озадаченно спросил Дин Кетелсен.
– Это означает то, что я сказал, мистер Кетелсен. Марс исчез с небосклона!
– Ну-ка идем, Сэм. Надо лично переговорить с теми, кто нам позвонил. Что-то я ничего не понимаю,- проговорил руководитель Национальной оптической астрономической обсерватории.
И они вдвоем поспешили за сотрудником, пришедшим за ними из информационного центра.
Информационный центр Китт-Пик занимал два больших смежных кабинета в прямоугольном двухэтажном здании, находящемся рядом с главным павильоном. Здесь были: ряд компьютерных терминалов, тянувшийся вдоль стены с окнами, небольшие шкафчики для книг, расставленные по углам, привинченные к стенам стеллажи для папок с документами, компакт-дисков и других вещей, столики с креслами, большой телевизор на специальной тумбе и стол для просмотра на нем географических карт.
В каждом из двух помещений за компьютерами сидело по три человека. Сверху ярко горели лампы дневного освещения. Стены и пол были голыми. Это создавало впечатление присутствия, скорее, в процедурном кабинете больницы, нежели где-то еще.
– Сюда,- произнес сотрудник центра и провел главных ученых к видеотелефону, установленному в самом дальнем углу второго помещения.
Это был Дерек Брейзел – один из потомков знаменитого в прошлом фермера Эндрю Брейзела из Нью-Мексико, который, как все тогда говорили, нашел на своем поле близ Розуэлла разбившуюся "летающую тарелку". Но ни Сэма, ни Дина НЛО не интересовали, и они не горели желанием общаться с Дереком на эту тему, расспрашивать о его прапрапрадедушке, знакомом всем уфологам планеты. Нет, они не интересовались уфологией. Они занимались исключительно астрономией и были преданы только ей.
Ученые сели в кресла перед плазменной панелью диагональю 22 дюйма. Над ней в стене были закреплены видеокамера и два стереодинамика. На столе перед панелью стоял крошечный микрофон и пластина с сенсорной телефонной клавиатурой. На плазменном экране высвечивалось два лица, разделенные вертикальной чертой: работала конференц-связь, и благодаря этому между собой могли общаться сразу три абонента, находившиеся в разных точках страны. В человеке слева Сэм узнал заместителя директора Ликской обсерватории известного астрофизика Алана Кнаака.
Второе лицо принадлежало одному из известных аризонских астрономов, работавшему попеременно то на Китт-Пик, то на Вега-Брей Спенсеру Шторму.
– Здравствуйте, господа,- поздаровался Дин Кетелсен с людьми на экране.
Когда их приветствовал и Катферт, те ответили взаимностью. После всех положенных любезностей начался разговор, во время которого Сэм вспомнил о недавнем звонке сына. Теперь о странных, непонятных явлениях в космосе говорил не Крис, а весьма видные, известные всему научному миру ученые. К их словам не только можно, но и нужно было прислушаться.
Представитель Ликской обсерватории рассказал о сложившейся ситуации, о том, что происходило в данное время над головами всех жителей этого полушария.
– Наши ученые,- говорил Алан Кнаак,- полтора часа назад отметили резкий спад яркости Марса. Его блеск снизился с -1,2 звездной величины до 8-й, так что даже для наблюдателя, имеющего очень хорошее зрение, он полностью пропал с неба! До этого была примерно та же история и с Сатурном, находящимся в том же секторе неба, очень близко от Красной планеты. За последние три четверти часа мы получили свыше полусотни звонков и электронных писем от отдельных энтузиастов со всей территории страны, которые сообщают одно и то же, то, о чем я сейчас вам рассказал. Наши специалисты сейчас занимаются этим, однако ночь на исходе, и мы вряд ли успеем что-либо выяснить. Вы ничего не замечали? Или, может, кто-нибудь из ваших сотрудников, посетителей?
– Мы, как вам известно, работаем над атласом, и большинство наших телескопов были устремлены совершенно в противоположную сторону небосклона. И мы в данный момент закончили все работы на эту ночь. Но мы можем посмотреть, чтобы подтвердить увиденное вами, или же опровергнуть это.
– Благодарю.
Теперь заговорил Спенсер Шторм:
– Наблюдая ту же картину и здесь, в более восточном штате, мы сразу же принялись за выяснение обстоятельств. В наш 500-миллиметровый телескоп Шмидта-Кассегрена сотрудники Веги-Брей смогли увидеть нечто, заслоняющее от нас Марс. На небесной сфере загадочный объект занимает участок площадью около 2 квадратных градусов.
– Что же это такое?- прервал его Кетелсен.- Вы можете дать определение тому, что наблюдаете?
– Я не знаю, что это такое,- молвил астроном с Веги-Брей.
Глава Китт-Пик повернулся к сотруднику информационного центра, который стоял рядом, и проговорил:
– Дерек, сообщите в башню N3 со Шмидт-Кассегреном: пусть там бросают все, что делали, и посмотрят, происходит ли что-нибудь с Марсом или Сатурном. Пусть доложат, как проверят.
– Хорошо,- кивнул Брейзел, выговорив это слово в своей обычной манере. Он будто не мог нормально разговаривать, а общался с людьми лишь отдельными фразами, произносимыми скороговоркой.
Он ушел в первый кабинет к терминалу, с которого по внутренней системе оповещения сделал сообщение в третий павильон. Там его услышали все, потому что сообщение прозвучало громко, из динамиков на стенах башни. Только говорил не сам Дерек. Молодой человек набрал текст сообщения на компьютере, который уже воспроизвел все набранные слова.
Пока Дерек ходил исполнять поручение Дина Кетелсена, Сэм Катферт решил не молчать и обратился к собеседникам, смотревшим на него и его коллегу с большого монитора видеотелефона:
– Недавно мне звонил сын. Он сегодня на астрономических наблюдениях где-то недалеко от Тусона. Он сообщил, что заметил нечто непонятное, что мешает ему рассмотреть Сатурн. Сказал, будто туман закрыл планету и размыл ее очертания.
– Похожие описания дают все любители, которые звонят нам, но почти все сообщают о затруднениях в наблюдении Марса, а не Сатурна,- сказал Алан Кнаак.- Я сам еще не смотрел, однако десяткам сообщений, говорящих об одном и том же, нет повода не доверять.
– Некоторые считают это нехорошим знаком,- добавил Шторм.- Один из связавшихся с нашей обсерваторией энтузиастов, с которым я общался лично, был весьма напуган увиденным.