Яртур
Шрифт:
– Я могу победить Яртура, но убить его сможешь только ты, князь Волох. Во всяком случае, так утверждает Сардар.
– Сардар говорит неправду, – пожал плечами сын Коломана. – Яртур простой смертный.
– Простому смертному не дано пройти по Калиновому мосту, – криво усмехнулся Родегаст. – А он прошел, вместе с сыном вилы Шемахи.
– Откуда ты знаешь, князь? – спросил потрясенный Волох.
– Мы видели это оба, я и Сардар, – вздохнул Родегаст. – Это был самый страшный сон в моей жизни.
– Но сны далеко не всегда совпадают с действительностью, – запротестовал Волох.
– Этот сон был
– Но это невозможно, Родегаст, – вскричал потрясенный Волох. – Никто не смеет смотреть в глаза Вию, даже боги! Мой отец Коломан вернулся из Черной бездны только потому, что был слеп.
– Тем не менее Яртур смотрел, в этом у меня нет сомнений, – покачал головой Родегаст. – Ты зачал бога, Волох, сам того не желая. Только Ярила может безнаказанно глянуть в глаза Вию, ибо и тот и другой принадлежат к триаде Чернобога.
Родегаст потерял разум, в этом Волох сейчас почти не сомневался. Ибо поверить в то, что княжич Яртур, рожденный княгиней Ладой с его, Волоха, посильным участием, смог безнаказанно смотреть в глаза Вия, князь просто не мог. Какой тут может быть сон! Наверняка это морок, напущенный магом Сардаром для того, чтобы окончательно помутить разум несчастного князя Асии.
– Мой разум ясен как никогда, и я четко вижу не только мое, но и твое предназначение, князь Волох.
– Я не верю! – Волох подхватился с ложа и метнулся к бойнице, заменявшей окно. – Не верю, Родегаст. Слышишь!
– Я слышу, князь, – ласково произнес Родегаст, – успокойся. Боги возложили на наши с тобой плечи тяжкую ношу, но мы должны пронести ее по жизни с достоинством. Род твоей матери Турицы всегда служил Велесу, но именно Велесу, а не Вию. В тебе кровь царя альвов Эльмира. В тебе кровь рахмана Коломана. И если ты породил Ярилу, то только ты можешь его убить раньше, чем он превратится в Дракона, быть может, более чудовищного, чем сам Вий.
– Ты путаешь мир Яви и мир Прави, Родегаст, – вскричал Волох. – Люди – не боги и никогда ими не будут. В лучшем случае они лишь тени божественного величия.
– Ты попал в самую точку, князь Волох, – усмехнулся Родегаст. – Именно тени. Очень слабые отражения тех, кто воистину велик. Но именно поэтому отражения и должны действовать так, как действуют боги. И в этом земном раскладе я – Перун, ты – Велес, твой сын Яртур – Ярило, а рахман Коломан – Вий.
– А маг Сардар – Ариман? – догадался Волох.
– Я не знаю, что случится в мире Прави в случае победы Яртура-Ярилы, но в мире Яви грядут большие перемены. Навь восторжествует усилиями Яртура. Слепой Бер будет править Великой Скифией! Да, твой отец, Волох, всего лишь тень Вия, но и тени бога смерти вполне достаточно, чтобы мир Яви погрузился в кровавый хаос.
– Твои ближники думают иначе, Родегаст, – оскалился Волох. – Они присягают Яртуру именем Ярилы и надеются на бурный расцвет родной земли. Обновление не всегда ведет к кровавому хаосу.
– Возможно, – неожиданно согласился Родегаст. – Но только не тогда, когда ветер перемен дует со стороны Навьего мира.
– Я тебе не верю, князь, – покачал головой Волох. – Не могу и не хочу верить.
– Понимаю, – кивнул Родегаст. – Я ведь тоже сомневаюсь, где-то там, в самой глубине души. Именно поэтому я хочу, чтобы ты встретился с Шемякичем.
– С кем?
– С тем самым друдом, который прошел вместе с Яртуром по Калинову мосту.
– Ты что, собираешься пригласить сына Шемахи в свой замок? – усмехнулся Волох.
– Нет, это ты навестишь его в Расене, князь.
Глава 8
Сговор
Боярин Бутуй был сбит с толку, и это еще мягко сказано. А причиной бури, поднявшейся в его душе, были князь Ашугии Велемудр и царь Сарматии Аркасай, которые объявились в Расене вместе с мечниками темника Хмары, вечно смурного орлана, коего Бутуй слегка побаивался. Справедливости ради надо заметить, что большого ущерба обывателям Расены орланы не нанесли. Жилища они не разоряли, девок не насиловали, в ссоры с асскими мечниками не ввязывались, словом, вели себя скорее как союзники, чем как захватчики. Но тем оглушительнее были вести, принесенные князьями, выкупленными из полона.
– Так, может, это просто слухи? – попробовал отмахнуться Бутуй.
– А почему про меня такие слухи не распускают? – рассердился царь Аркасай. – Или, скажем, про князя Велемудра? А я собственными ушами слышал, как друд Шемякич рассказывал об этом темнику Хмаре и боярину Весеню. Верите, меня от них отделяло только тоненькое полотно шатра. Такого страху натерпелся, что на женку даже не взглянул.
– Какую женку? – удивился Бутуй.
– Есть там одна, наложница Весеня, – нехотя отозвался Аркасай. – Я ее едва ли не месяц обхаживал, а тут такой случай выпал – биармец отлучился из шатра. Кто же знал, что он вернется, и не один.
– Повезло тебе, царь Сарматии, – глухо сказал Бутуй. – Если бы не это счастливое возвращение Весеня, украшением на твоей могиле стал бы осиновый кол.
Обычно красное лицо Аркасая стало белее мела. Несколько томительных мгновений он беззвучно шевелил губами, но наконец его прорвало, и прорвало отборнейшей бранью в сторону ни в чем не повинного Бутуя.
– Ты что, предупредить нас не мог, боярин? – брызнул слюной сластолюбивый Аркасай.
– Так ведь в стане Яртура каждая собака знает, что боярин Весень путается с вампиршами, – рассердился Бутуй. – Его наложниц даже псиглавцы сторонятся. Откуда же мне знать, что почтенный царь Сарматии вдруг пустится во все тяжкие под уклон годов.
– Не о том вы сейчас спор затеяли, – поморщился рассудительный князь Велемудр. – Что делать-то будем?
– Я уже велел седлать коней, – в сердцах махнул рукой Аркасай. – Хватит. И без того в чужих землях засиделся.
– От Аримана не убежишь, – покачал головой Велемудр. – А от Вия тем более.
– Выходит, по-твоему, надо сидеть и ждать, пока внук Слепого Бера превратит нас в навий, – всплеснул руками Аркасай. – Воля твоя, князь, но я тебе в данном деле не товарищ.
Шумный сармат покинул не только гостеприимный дом боярина Бутуя, но и беспокойную столицу Асии. Однако Велемудр и Бутуй далеко не были уверены, что Сарматия встретит своего царя взрывом ликования. Уж слишком долго он отсутствовал на родной земле, чтобы у его младших братьев и сыновей не возник соблазн вкусить пирога власти. А война в Сарматии в конце концов аукнется и в сопредельных землях, в том числе и в Ашугии.