Ящер страсти из бухты грусти
Шрифт:
Зазвонил сотовый. Бёртон откинул крышку:
– Бёртон.
– Не стоило так пренебрежительно отзываться о моем весе, шериф, – сказал Паук.
– Гвоздворт, ты жирный кусок го... – Линия сдохла.
И вдруг по всей прибрежной террасе разнесся пронзительный вой блюзовой гитары. Бёртон и вся “Тактическая группа особых средств борьбы” обернулись и увидели, как по краю террасы, над самым обрывом мчится белый “универсал”.
Нечеловеческий рев вырвался из глубин пещеры, и когда Бёртон снова повернулся к ней, на него уже надвигалась морда гигантской рептилии.
Уинстон Краусс
На заднем сиденье “универсала” Уинстон придерживал на коленях усилитель “Маршалл”, из которого вопил “стратокастер” Сомика. Усилок воткнули в черный ящик Мэвис, шнур от которого тянулся к прикуривателю. Впереди с гитарой устроился Сомик. После нескольких первых нот слух отказал фармацевту ввиду временной потери себя, но ему было уже все равно. Уинстон едва мог поверить своему счастью. Мэвис пообещала ему величайший сексуальный восторг на свете, но он ей не поверил. А теперь убедился сам. Роскошнее этого существа он не видел в своей жизни никого.
Стив
Жалости к себе, ревность и разбитое сердце оказались для него внове, но отклик, рвавшийся изнутри при звуках его личного врага, был впечатан в ящеричный мозг навечно. Он вытеснил все остальные чувства яростью и велением идти в атаку.
Стив вырвался из пещеры, не ведая о паломниках, что изо всех сил цеплялись за края бронированных пластин, спускавшихся по его спине. Два защитных слоя накрыли его глаза, сократив дальность зрения, но звук неумолимо звал – звук, связанный с недругом. Мчась по камням, Стив мигал ярко-малиновым и желтым. Он расшвыривал автомобили и одного за другим сбрасывал с себя паломников, стараясь поскорее настичь своего единственного врага.
Тео
Молли стояла у самого выхода и орала на Стива, но тот не останавливался. Тео обхватил ее поперек талии и оттащил от входа как раз в ту секунду, когда Морской Ящер с гроздьями паломников на боках, прогромыхал мимо. Молли заехала констеблю локтем в лоб так, что в глазах у того потемнело, а сама ринулась следом за ящером. Тео догнал ее уже снаружи и попытался удержать.
– Нет!
Тео вцепился в нее и оторвал от земли. Молли брыкалась, а он ждал выстрелов. Но их почему-то не было.
Ниже по склону возился, пытаясь встать, Бёртон. Он не сводил глаз с Морского Ящера.
– Пристрелите эту тварь! Огонь! Огонь!
Командир тактической группы откатился с дороги и вскочил, изготовившись стрелять, но ящер был весь увешан паломниками, и офицер не мог сообраазить, куда ему целиться. Ствол винтовки опустился к земле, а нижняя челюсть отвисла.
Бёртон выхватил пистолет и рванулся за рептилией. Внизу двое спецназовцев уже кинулись наутек из-под прикрытия “блейзеров”, которые Морской Ящер расшвырял в стороны, словно кегли. Еще двоих прижало перевернувшимся вседорожником. Паломники, сваливаясь со спины Стива, тотчас вскакивали на ноги и бросались за ним следом, а Морской Ящер тем временем мчался по прибрежной террасе прямиком к белому “универсалу”.
Тео увидел, как машина остановилась. Из заднего окна по-прежнему выла блюзовая гитара. С водительского места выбралась Эстелль Бойет и быстро обогнула машину сзади. Музыка на секунду стихла, пассажирская дверца распахнулась, и показался Сомик Джефферсон с “фендером-стратокастером” в руках.
– Отпусти меня! – заорала Молли. – Я должна его спасти! Я должна спасти его!
Тео втащил ее в пещеру. Когда же он снова поднял голову, то увидел, как из машины выполз какой-то человек, которого он не узнал сразу, и Сомик отдал ему гитару.
Шериф Бёртон гнался за Морским Ящером, размахивая пистолетом, пытаясь выбрать такую позицию, чтобы не задело людей. Вот он остановился, припал на одно колено, хорошенько прицелился и выстрелил. Морской Ящер взревел и развернулся в его сторону, скинув двух последних паломников в траву.
В то же мгновение Молли одновременно головой двинула Тео в подбородок, а каблуком – в колено. Констебль выронил ее, и она помчалась вниз по камням к чудовищу.
Сомик
Эстелль остановила машину у самого обрыва. Сомик посмотрел на каменистый пляж внизу, на прибой, бившийся о скалы, на кольца гитарного шнура на переднем сиденье, потом – снова на скалы. Длины может и хватить. Но дракон до них доберется прежде, чем он сможет это проверить.
– Скорее! – крикнула Эстелль.
Но Сомик стоял, зачарованный надвигавшимся монстром. Тот был уже в сотне ярдов от них.
– Пойдем, – слабо вымолвила Эстелль. – Пойдем отсюда, а?
– Нет! – заявил Уинстон Краусс. – Вы обещали.
Раздался выстрел, и Морской Ящер развернулся на ходу, а Сомик пришел в себя.
– Пошли, – сказал он Уинстону. Посмотрел на Эстелль поверх машины и подмигнул: – А ты давай дальше. Твое время пока не пришло.
Сомик извлек из “стратокастера” еще несколько нот и заковылял за Уинстоном к воде. Фармацевт забежал в море по колено и обернулся. Сомик с трудом спускался по склону, стараясь, чтобы шнур гитары не запутался в камнях.
– Хватит, – распорядился Сомик.
Он вошел в волны и остановился рядом с Уинстоном, держа гитару повыше, чтобы не забрызгало.
– Давайте! – потребовал фармацевт.
– Ты ж, наверное аккорд от аккордеона не отличишь, а?
– Давайте, – повторил Уинстон.
Сомик сыграл на “страте” четыре первых аккорда “Зеленого лука” – усилитель в “универсале” наверху послушно взревел, – затем повесил гитару на шею фармацевту и вручил ему медиатор.
– Развлекайся, – сказал Сомик.
– О, уж я развлекусь, – похотливо осклабился фармацевт. – Вы не поверите, как я развлекусь.
– Лабай! – скомандовал Сомик и побежал по берегу прочь. Он видел, что Эстелль уже направилась по террасе прочь от суматохи. За спиной из динамика кисло задребезжали какие-то звуки. Их заглушала пальба.