Яйцо грифона
Шрифт:
– Взломал наружную дверь, - спокойно констатировал Гюнтер.
Они подождали.
После долгого молчания Измайлова спросила:
– Мог он уйти?
– Не знаю.
– Гюнтер отстегнул свой шлем и прижался ухом к полу. Камень был до боли холодным.
– Возможно, его повредило взрывом.
Он ощущал легкую вибрацию сборщиков и более тяжелый гул машин, перекатывающихся по цеху. Все эти звуки оставались в отдалении. Он сосчитал про себя до ста. Ничего. Он еще раз сосчитал до ста и наконец выпрямился.
– Ушел.
Оба снова сели. Измайлова
– Посмотрел бы кто на меня, - неуверенно засмеялся он.
– Пальцы как сосиски. Так перетрусил, что с манжетами не справиться.
– Давайте помогу.
– Измайлова отстегнула и потянула перчатку. Та легко сошла с руки.
– Где там у вас вторая рука?
Они сами не заметили, как сняли друг с друга скафандры, как отстегнули крепления и распечатали швы. Начали они медленно, но с каждой застежкой торопились все больше, словно в отчаянной спешке. Гюнтер вскрыл красный скафандр Измайловой, под которым обнаружилась красная шелковая рубашка. Он подсунул под нее руку, задрал до груди. Соски были твердыми. Он взял грудь в ладонь и сжал ее.
Измайлова издала низкий гортанный стон. Она уже вскрыла скафандр Гюнтера и теперь подбиралась к члену. Выпростала его и нетерпеливо потянула мужчину на койку. Потом встала над ним на колени и направила член в себя. Губы Гюнтера встретились с женскими губами, теплыми и влажными. Они занимались любовью, так и не избавившись до конца от скафандров. Гюнтер освободил одну руку и просунул ее под рубашку Измайловой, поглаживая длинную спину и затылок. Короткий ежик волос щекотал и покалывал ладонь.
Она крепко оседлала его, ее плоть скользила по его коже.
– Ты уже готов?
– бормотала она.
– Готов? Скажи, когда будешь готов.
Она покусывала его плечо, шею, подбородок, нижнюю губу. Ее ногти впивались ему в кожу.
– Готов, - шепнул он.
Или, может быть, только подумал, и она поймала мысль на свой чип. Так или иначе, она стиснула его еще крепче, будто хотела сломать ребра, и все ее тело содрогнулось в оргазме. И он тоже освободился, выбросив страсть в вихре отчаяния, экстаза и облегчения.
Ничего лучше он в жизни не испытывал.
Потом они полностью содрали с себя скафандры и спихнули их с койки. Гюнтер вытянул из-под себя одеяло и с помощью Измайловой укутал ее и себя. Они лежали рядом молча, наслаждаясь отдыхом.
Он прислушался к ее дыханию. Она дышала тихо. Потом она повернулась к нему лицом, и теплое дыхание согрело ему ямочку на горле. Ее запах наполнял комнату. Рядом с ним находилась незнакомка.
Гюнтер устал, ему было тепло и спокойно.
– Ты давно здесь?
– спросил он.
– То есть не в убежище, конечно, а…
– Пять дней.
– Так мало… - Он улыбнулся.
– Добро пожаловать на Луну, мисс Измайлова.
– Екатерина, - сонно поправила она.
– Зови меня Екатерина.
Они плавно взмыли вверх и к югу, через Гершель. Дорога Птолемея бежала под ними крутыми изгибами, скрываясь из виду и неизменно появляясь снова.
– Здорово!
– каркнул Хиро.
– Это же… Жаль, что я целый год не давал себя уговорить.
Гюнтер определил место и потихоньку начал снижаться, забирая на восток. Два других хоппера не отставали от него, держась тесным треугольником. Вспышка солнечной активности закончилась два дня назад, и Гюнтер, отгуливая законные выходные, пообещал, как только отменят тревогу на поверхности, свозить друзей в горы.
– Мы уже близко. Проверьте хорошенько ремни безопасности. У тебя все в порядке, Криш?
– Да, мне вполне удобно.
Они опускались на посадочную площадку «Залив Зноя Компани».
Хиро сел вторым, а на поверхности оказался первым. Он запрыгал вокруг, как спущенный с поводка колли, носился вверх и вниз, выискивая все новые точки, откуда можно было вдоволь полюбоваться видом.
– Просто не верится, что я здесь! Я здесь каждый день работаю, но - представляете!
– я в первый раз на самом деле сюда выбрался! Я хочу сказать, собственной персоной!
– Смотри под ноги, - напомнил Гюнтер.
– Это тебе не телеприсутствие - если сломаешь ногу, нам с Кришной придется тебя тащить.
– Я целиком на тебя полагаюсь. Парень, который попал под солнечную вспышку и так классно кончил…
– Эй, прикуси язык, ладно?
– Да все уже слышали. Я к тому, что мы уже считали тебя покойником, и вдруг вас обоих обнаруживают спящими! Об этом еще сто лет будут болтать.
– Хиро чуть не задохнулся от смеха.
– Вы стали легендой!
– Ну так дай легенде малость отдохнуть.
– Чтобы сменить тему, Гюнтер заметил: - Неужто ты собираешься снимать эту помойку?
Разработка в Заливе Зноя велась открытым способом: роботы-бульдозеры сгребали с поверхности реголит и скармливали его перерабатывающей фабрике, раскинувшейся на гигантских отвалах. Здесь добывали торий, и выход продукции был так мал, что к обогатительному реактору ее доставляли на хопперах. Рельсовая пушка тут не применялась, и позади фабрики громоздились горы отходов производства.
– Не смеши меня!
– Хиро протянул руку к югу, в сторону Птолемея.
– Вот!
Солнце осветило стену кратера, между тем как равнина внизу была еще в тени. Пологие склоны выглядели неприступными кручами, а сам кратер сиял ослепительной белизной собора.
– Где твоя камера?
– спросил Кришна.
– Мне она не нужна. Я принимаю данные прямо на шлем.
– Я не слишком разобрался в этом твоем проекте с мозаикой, - признался Гюнтер.
– Объясни-ка еще раз, что там у вас получается.
– Это идея Ани. Она арендовала сборщик, чтобы нарезать шестиугольные плитки для пола: белые, черные и четырнадцати промежуточных оттенков серого. А картинки раздобыл я. Мы выбрали ту, которая нам понравилась больше всего, сканировали ее в черно-белом режиме, настроили интенсивность цвета и запрограммировали сборщик на укладку пола - одну плитку на пиксель. Здорово получилось - заходи завтра, увидишь.