Язверь
Шрифт:
Он прислушался. Издалека доносились уверенные шаги, и звук эхом отражался от стен.
— Тяжелая артиллерия подтянулась. Торопятся. Сколько их?
Гера слышала четверых. Женщина заговорила быстро, с надрывом, с нотками страха. Ответили двое: первый — бодро и громко, второй — односложно, но именно он рассмеялся. Четвертый молчал, хрустел костяшками пальцев.
И все же был тот, кто запаздывал и теперь догонял товарищей, фальшиво насвистывая «Бой быков» из Безе.
— Пять
Женщина продолжала трепаться. Она нервничала, и четвертый начал травить анекдоты, чтобы разрядить обстановку.
Славик прекратил поиски и сосредоточился на мысках Гериной обуви:
— Будем сражаться, — сказал он, — используем щупальца.
— Мне что делать?
— Прятаться.
— Я тоже буду сражаться! — возразила она, но он уже нашел ей место возле колонны.
— Сойдет, — буркнул он недовольно.
Неужели он думает, что здесь можно укрыться? Если охотники применят оружие, им долго не продержаться.
Шаги послышались в опасной близости от места, где пряталась Гера. Она затаила дыхание. Славик вышел вперед.
Охотники по-хозяйски заняли позицию в центре.
В руках мускулистого парня обрез. В каждой ладони блондина по лезвию. У здоровяка металлический прут. Женщина вооружена пистолетом. Замыкает группу верзила с кулаками-дынями. И на каждом черный комбинезон с кольчужными вставками.
«Допустим, — думала Гера, — парня с обрезом Славик одолеет и женщину нейтрализует. Остальные окажут серьезное сопротивление. И никаких шансов выбраться».
Женщина выкрикнула:
— Куда ты дел свою девку? Эй, подстилка для скамов, хватит прятаться. Выходи, поболтаем.
— Девочки нравятся? — ответил Славик. — А я тебе не нравлюсь? Разберусь с твоими цепными псами и буду полностью твой.
Женщина отступила за спины товарищей, мужчины сомкнули плечо.
— Ты лучше о своей подруге подумай!
Блондин решился на выпад и почти дотянулся до Славика, но тот оказался проворней — ловко вывернулся, заехал нападавшему по колену. Сустав хрустнул, и парень схватился за ногу, неловко заступил и упал.
Гигант с шестом заревел, размахнулся, метясь Славику в голову. Скам не сплоховал — присел, пропуская оружие. Его кулак с небывалой скоростью рванулся вперед, в область мошонки.
Громила охнул, впился пальцами в место удара и отключился.
Женщина выхватила из-за пояса пистолет, смело шагнула вперед, остановила верзилу с обрезом:
— Не надо, Фомич. Справлюсь.
Славик выдавил из себя вежливое:
— А как же мое предложение?
— Заткнись! — зашипела она. — Такой же урод сожрал мою дочь. Как бы я хотела проделать это с тобой.
Она направила пистолет в голову Славика. Рука заметно дрожала.
— Ее отпусти, — Славик указал на Геру, — она никого не убила. Ты не отомстишь так.
— Не убила, значит, убьет.
Славик подошел к женщине на расстояние шага, ствол уперся ему в подбородок.
— Стреляй. Не так-то просто выстрелить в безоружного.
Рука женщины задрожала сильнее, но она не позволила мужчинам вмешаться.
— Минуту терпения, — она махнула рукой с пистолетом и раскрыла ладонь, предостерегая друзей, — я хочу видеть его глаза, когда он подохнет.
— Не трепись! Стреляй! — крикнул Фомич.
Несколько секунд пролетели, как несколько долгих минут. Их беззвучное противостояние становилось все напряженней. Первым не выдержал Славик. Щупальце незаметно полезло из правой ноги и, зависнув над полом, проскользнуло за отворот женских штанов.
— Ой, — от неожиданности женщина наклонилась, — это что?
— Это поцелуй скама, сладкая. Спокойной ночи.
Выстрел женщина так и не сделала. Пальцы перестали двигаться и, потеряв пистолет, разомкнулись. Ноги будто обмякли, и бездыханное тело рухнуло на пол.
Фомич вскинул обрез, отступил. Грянул выстрел. Славик содрогнулся, но не упал, оглядел себя удивленно. Кровь проступила там, где мелкие дробинки изрешетили живот.
Он повернулся к Гере, прошептал на выдохе:
— Прыгай в окно.
— Сла-а-вик! — закричала она, как будто могла помочь этим криком.
Один из нападавших распорядился:
— Снеси ему голову.
Фомич, перешагнув через мертвую женщину, извлек из ножен изогнутый меч, размахнулся.
Гера зажмурилась, чтобы не видеть, как Славик умрет. Голова скама понеслась в ее сторону. Тело сползло, выгнулось в предсмертной агонии.
Кем бы ни был Славик, став скамом, умер он как боец, и Гера простила его.
Боль прострелила лопатки. Гера оглянулась, но не увидела никого, кто бы мог всадить ей в спину клинок.
— Эту тоже убьем? — первый готовился к удару. Фомич остановил его, сплюнул под ноги:
— Пригодится еще.
Гера попятилась к окнам. Замешательство врагов позволило ей отдышаться.
Охотники спорили до хрипоты, торговались друг с другом, как торговцы черным товаром. Фомич не хотел убивать трофейного скама, под его напором другой тоже утратил энтузиазм.
— На цепь меня посадите, — крикнула Гера, — показывайте лохам за деньги.
Оба уставились на нее, как будто прислушались к совету. На самом деле они давно решили, как поступят и кому ее продадут.
— Тебя кто спрашивал? — мерзко хихикнул первый. — Давай, повернись-ка спиной.
— Прикинем, сойдешь ли ты нам, как трофей. А если не сойдешь, нафиг нам баба худая? — Фомич смотрел на нее, как на товар.
Гера закусила губу. Задрожав, повернулась.
Впереди открылся оконный проем.