You raped my heart
Шрифт:
— Трис! — Как можно тише зовет Кристина. Фигура на соседней кровати замирает, поворачивает голову и всматривается в темноту. А потом видимо расслабляется — девушка замечает, как у ее подруги опускаются плечи.
— Ты почему не спишь? — Трис встает со своей постели и на цыпочках подходит к Кристине, садится перед ней на корточки и ставит свои локти на постель брюнетки. Та ворочается и подпирает голову рукой, чтобы лучше видеть лицо подруги.
— К тебе тот же вопрос, — ухмыляется она, и Трис отводит глаза.
Кристина глухо смеется в кулак.
— Ты была с ним, да?
Трис улыбается, едва краснеет, но подруга подмечает это в темноте.
— Я за
— Кристина! — Возглас Трис слишком громкий для пяти утра, и кто-то недовольно ворочается на соседней кровати. Обе подруги прыскают. И Кристине становится на душе так легко. Ей ведь всего шестнадцать, скоро исполнится семнадцать. Она — юная девушка. Она не должна думать о смерти и боли. В таком возрасте живут разговорами о мальчиках, о развлечениях или о какой-нибудь подобной чепухе. Кристине все это кажется несущественным, несерьезным. На ее теле много ран, а в душе — еще больше. И мир, что ее окружает, пугает девушку. За какой-то месяц она постарела на сотню лет. Нет лишь седины в волосах, чтобы и другие замечали то, какой старой она стала.
— Ты нравишься Уиллу, — голос подруги отвлекает от безрадостных мыслей.
— Я знаю, — произносит девушка и чуть сдвигается в сторону, когда Трис все-таки решает сесть на кровать. — Он — хороший парень.
— И?
— И ничего, — жмет плечами брюнетка. — Он просто хороший.
Обе замолкают. Трис повезло. Фантастически повезло. Она нашла своего человека. Этого высокого и симпатичного парня со странным прозвищем. Если бы Кристина была более мелочна, то она бы завидовала, но в ней нет мелочности. Ей чужд этот порок. Но иногда она чувствует пустоту. Где-то там под сплетением вен и сосудов, под кожными покровами, в глубине собственной плоти. Она успокаивает себя разумными мыслями и логичными доводами. Ей нет еще и двадцати. Только мир опасен, а жизнь стремительна.
— Так где ты была? — Волосы Трис растрепались и, когда она поворачивает голову, закрывают все ее лицо.
— Я проходила свой пейзаж страха, — признается Кристина, и лицо подруги тут же меняется. — Он стал другим. Теперь мой самый главный страх — беспомощность.
Трис молчит, потом наклоняется и крепко обнимает подругу. Она теплая и живая, а ее дыхание щекочет Кристине ухо. В тот момент брюнетка чувствует себя предательницей. Ведь ест ее не собственный страх, не внутренние демоны подсознания, а Эрик. Она увидела запретное, прикоснулась к чему-то приватному, и теперь это не дает ей покоя. Ей страшно снова встретиться с Эриком. Он будет в бешенстве. Она может закрыть глаза и так ясно и ярко представить, как его ноздри раздуваются сильнее обычного, как руки сжимаются в кулаки, вены на запястьях выпирают, а в серые глаза сатанеют.
В ее мыслях стало слишком много Эрика. Эрика просто стало слишком много. Думать о нем, видеть его, говорить с ним. Кристина злится. Так не должно быть. Его не должно быть так много в ее жизни. Но колесо времени не крутанешь в обратном направлении, как бы человеку этого не хотелось.
— Спи, — произносит Трис баюкающим тоном, ее тонкие пальцы касаются места перелома на руке подруги. В глазах девушки стоит забота, и Кристина улыбается. — С тобой все будет хорошо. — Ободряюще говорит Приор и поднимается с постели подруги.
— Мамочка, — доносится до нее тихий смех брюнетки, а потом Трис оказывается в своей постели, закрывает глаза и тут же засыпает, измотанная за день и ночь. Кристина права. Тобиас хорош.
Подруга же не засыпает до самого утра. Мыслей в голове Кристины столько, что они мешают, жалят и жгут. Встает она с отвратным сосущим чувством под ложечкой. Встречи с Эриком не избежать. Так думает девушка, пока не оказывается в тренировочном зале. Ее встречают лишь стены. Эрик не пришел.
Кристина принимает решение его подождать. У него могут быть какие-то дела или проблемы. Что-то личное. Эта мысль проводит девушку в замешательство. Эрик и личное в ее мозгу никак не хотят сочетаться. Она привыкла, что он живет для фракции и ради фракции. Все его дела, что она знает, связаны лишь с Бесстрашием. И в тот момент Кристина задумывается о том, насколько хорошо она вообще знает этого мужчину. Стоп. А это ей надо? Знать его? Интересоваться им? Вчера она что-то узнала и это ей совсем не понравилось.
Проходит два часа, а Эрик так и не появляется. Тогда девушка поднимается на ноги и покидает зал. Он просто не пришел. В ее груди бьется желание пойти к Максу и спросить, не случилось ли что-то. От этой заботы Кристина морщится. С Эриком точно все в порядке. К черту его. Девушка мотает головой, избавляясь от назойливых мыслей, и направляется в лазарет.
Обычно к Кэму, тому самому врачу, под чьим чутким руководством срастались ее кости, она ходит вечером. Взмыленная после физических нагрузок, уставшая и морально разбитая. Во взгляде молодого человека она часто видит жалостливые нотки, и поэтому каждый раз упрямо сжимает губы — Кристине не нравится, когда ее жалеют.
— Ты сегодня рано, — удивляется он.
Девушка жмет плечами.
— Тренировки нет.
— Правда? — Доля удивления и изумления в голосе симпатичного доктора возрастает.
— Давай не будем об этом, — просит Кристина и протягивает ему руку.
— Как скажешь, — добродушно улыбается он и аккуратно касается пальцами ее руки, внимательно осматривая место перелома.
Кэм нравится Кристине. Он веселый, иногда забавный, остроумный, часто шутит и веселит ее. Он такой со всеми. Простой и контактный. Сначала он не внушал ей никакого доверия. Пирсингованный и татуированный врач — где такое видано? Но потом девушка осознала, что Кэм был специалистом в своей области. Иногда ее тянуло расспросить, как он оказался в Бесстрашии, почему выбрал эту фракцию. Кристина была уверена, что Кэм перешел из Эрудиции. Лишь во фракции ума учат тем знаниям, которыми обладает он.
— Ай! — Шипит девушка, когда мужские пальцы давят на место перелома на ноге.
— До сих пор больно?
— Да, — признается Кристина.
Кэм закусывает губу, меж его бровей пролегает складка, а очки на переносице съезжают на самый кончик носа. Когда он только успел их надеть? Кристина привыкла, что он редко пользуется очками. Она смотрит на лицо доктора и его выражение ей совсем не нравится — обычно оно означает что-то плохое.
— Все совсем печально? — Тихо спрашивает она.
— Ну… — Начинает и он, и тут дверь со всей силы впечатывается в стену. Небольшой слой известки оказывается на полу, а Кристина и Кэм практически синхронно поворачивают головы.
— Вот ты где. — Девушка чувствует, как желудок переворачивается. — Идем со мной, — Эрик так резко хватает ее за руку, что от неожиданности Кристина чуть не падает.
— Простите… — Говорит Кэм.
— Заткнись, — яростно произносит Эрик и вытаскивает девчонку из лазарета, таща за собой по коридорам Ямы. Молодой врач так и остается стоять в удивлении и смятении. Ему кажется, что если девочка и дальше будет большую часть времени проводить с Эриком, то ее костям не суждено срастись никогда.