Юго-запад

Кузьмичев Анатолий Петрович

Ровно в семь ноль-ноль в кабинете Гурьянова собрались командиры частей и офицеры штаба.

— Прошу,— кивнул Гурьянов начальнику разведки.— Но покороче.

— К утру первого января,— начал Богданов, поднявшись за столом,— то есть к утру сегодняшнего дня, линия фронта на западном берегу Дуная стабилизировалась следующим образом. Передний край наших войск проходит по линии Эстергом — Бичке — Секешфехервар — озеро Балатон. Противник активных действий не предпринимает. Однако, по данным нашей разведки, он усиленно готовится к тому, чтобы деблокировать окруженную в Будапеште группировку. Имеются

сведения, что в район Комарно переброшен из Польши танковый корпус и ряд других частей. Из них пока точно установлены две — танковые дивизии «Викинг» и «Тотенкопф». Кроме того, с висленского участка фронта туда же, в район Комарно, перебрасываются две пехотные дивизии и одна кавалерийская бригада. Наша воздушная разведка зафиксировала движение немецких войск на восток и юго-восток в общем направлении Эстергом—Бичке. Есть еще кое-какие данные, но они только подтверждают сказанное и самостоятельного значения не имеют. Следовательно, в ближайшие дни надо ожидать немецкое наступление на Будапешт.

Начальник разведки сел. Все ждали, что скажет Гурьянов. Тот говорил сидя, сцепив на столе пальцы рук.

— Нам приказано до особого распоряжения пока оставаться в резерве фронта и одновременно провести предварительную рекогносцировку местности с учетом предполагаемой обороны в полосе Бичке — Мань — Жамбек.— Он взглянул на часы.— Выезжаем через тридцать минут,

4

Под навесом возле никандровского «хозяйства» в солнечное морозное утро первого января вовсю кипела работа. Командир батальона по ходатайству Рябова разрешил старшине собрать для ремонта сельхозинвентаря группу желающих, человек двадцать. Но поработать захотело много больше.

Никандров выстроил всех неподалеку от кухни и, когда рассчитал строй, растерялся: пришло человек сорок.

— Э, товарищи! — протянул старшина, разглаживая усы. Кой-кому придется сегодня по военной специальности потрудиться. Слесаря, шаг вперед!

Самым первым, браво щелкнув каблуками, из строя вышел Бухалов. Никандров подозрительно посмотрел на него: по документам парикмахер, и вдруг...

— Какой разряд имел?

— Был первый, товарищ гвардии старшина! — не моргнув глазом, ответил Бухалов.

Никандров усмехнулся в свои огненные усы,

— Самый, значит, высший?

— Точно так, товарищ гвардии старшина!

— Ясно,— сказал Никандров.— Отставить!

— Товарищ гвардии старшина!..

— Отставить, говорю! Слесарь высшего разряда! Высший разряд — седьмой! Понял? Становись в строй.

Бухалов, красный и смущенный, часто хлопая белыми ресницами, криво усмехнулся:

— Опять не повезло!

— Сейчас повезет.— Никандров, глядя поверх строя, позвал повара: — Карпенко! Прими одного помощника! Картошку чистить.

Возившийся около кухни Карпенко весело откликнулся:

— Мне одного мало!

— Еще будут.— Старшина снова оглядел строй.— Может, тут инженер по картофельной части найдется? Нету?

— Один я, товарищ гвардии старшина,— ввернул топтавшийся перед строем Бухалов.— Разрешите отбыть по назначению?

— Отбывай! Плотники есть?

Никандров назначил Авдошина старшим и, так как вполне

доверял ему, спокойно уехал в бригадные тылы получать из ружейной мастерской сданные в ремонт автоматы и противотанковые ружья.

Спустя полчаса, когда все были увлечены работой, со стороны кухни послышался шум голосов.

— Да как же ты картоплю чистишь, чтоб у тебя руки и ноги отвалились! — кричал на Бухалова Карпенко.— Ты ж половину в отход бросаешь!..

— А ты не ори, не ори! — успокаивал его Бухалов, оглядываясь по сторонам.— Ты мне не начальник, а я тебе не картофельный инженер!

— Нет, начальник! — Карпенко грозно стоял перед сидевшим на перевернутом ведре Бухаловым.— Раз получил наряд на кухню, значит — я тебе начальник!

— Скажите, генерал!

— Ось бачь, бачь! — повар наклонился, поднял со снега горсть картофельных очисток.— Бачь, скильки ты добра загубив! — Он тыкал очистками в лицо оторопевшему Бухалову.— Бачь! А сам небось просишь — погуще насыпь?

— Да отвяжись ты! — загораживаясь руками и отстраняясь, бормотал тот.— Вон ее, картопли твоей, на складе до черта!

Но повар продолжал бушевать!

— Геть отсюда!

— Ну и уйду!

— Далеко не пийдешь! Котел начинай драить! Чув? И шоб як положено!..

— Понятно,— голос Бухалова звучал уже виновато.— Почистим... Чтоб она, кухня твоя, провалилась!..

Возле работающих появился инвалид-толмач с двумя парнями лет по пятнадцати. Потом подошло еще несколько человек. Сначала они стояли, молча наблюдая за солдатами, потом и сами взялись за работу.

Авдошин, разгоряченный бившим ему прямо в лицо солнцем, сбросил ватник, хлопнул старика-мадьяра по плечу:

— Люблю, гвардия, с техникой повозиться!

— Очень хорош, очень хорош! — закивал тот.

— Что ж, батя,— помкомвзвода полез в карман за кисетом,— колхоз надо организовывать. Выгодное дело!

— Кол-хоз?

— Чего так невесело реагируешь? У нас тоже многие сначала хмурились. А потом — улыбались. Да еще как! — Авдошин с шиком повернулся на стоптанных каблуках.— Пер-реку-р!

Сразу затих грохот молотков, визг напильников. Солдаты потянулись в карманы за махоркой, за сигаретами. Авдошин протянул свой кисет толмачу.

— Закуривай, батя! Добрая махра!

Они присели на лежавшее поблизости кривое бревно. Старик затянулся, закашлялся:

— О! Русский табак хорош! Русский зольдат хорош!..

С пачкой газет в руках возле сарая появился Улыбочка, состоявший теперь вместо раненого Вострикова при штабе батальона писарем, связным и одновременно почтальоном.

Авдошин взял у него газету, опять присел на бревно.

— Сводку читайте, товарищ гвардии сержант,

— Что там в Будапеште?

— О Будапешт! Будапешт! — разом заговорили толпившиеся поблизости мадьяры.

— Правильно,— сказал Авдошин,— начнем со сводки, с нашего участка фронта. Т-так... «В районе Будапешта наши войска вели бои по уничтожению окруженной группировки противника, в ходе которых заняли более трехсот кварталов в восточной части города. Одновременно наши войска закончили ликвидацию окруженных частей противника в горнолесистом районе северо-западнее Будапешта, заняв при этом населенные пункты Демеш, Пилиш-Морот, Башахарц...»