Юнона
Шрифт:
Нэлл перестала жевать.
— И что? — спросила она.
— Как что — сенсация! Сегодня ночью и утром это обсосали на всех новостных сайтах. Просмаковали извержение, показали вулканический плюм во всей его красе, дали серию снимков кольца с Чандрасекара. Неистовая Ио снова бушует и все в таком духе. Про чужой зонд, понятно, ни слова, тем более что это и не зонд никакой вовсе.
Нэлл снова опустила вилку в рагу.
— Мда. Как много зависит от правильной интерпретации, — пробормотала она.
— От правильной интерпретации вообще зависит почти все, — серьезно сказала Марика.
Вернувшись
— Привет, Нэлли. Держи подарок от Макса Гринберга! Снято сегодня в полпятого утра главной камерой Ио-Орбитера. Впечатляет, не так ли?
Нэлл запустила ролик и убедилась, что уже видела его за завтраком. И все-таки снова просмотрела его целиком — размытую темно-серую полосу на фоне звездного неба, параллельные серые штрихи, складывающиеся в неведомый узор, узкий лист с иглами на концах, узор на клинке — и снова звездное небо. На последних кадрах мучительно хотелось обернуться и, улетая прочь, взглянуть на Рой с другой стороны.
Нэлл посмотрела на статус Тома — опять «очень занят»! — и надиктовала новое отложенное сообщение.
— Спасибо тебе огромное, Том. И передай мою благодарность Максу. Уникальное, завораживающее зрелище, достойный плод его мастерства, — она помолчала, собираясь с мыслями. — Что до Роя, то он производит странное впечатление. Не обломков и даже не спор. Я понимаю, что сейчас нам нельзя полагаться на интуицию, что мы столкнулись с явлением, далеко выходящим за рамки нашего опыта, но… Но у меня при взгляде на него возникло впечатление чего-то единого. Состоящего из отдельных элементов — и все же единого. Как текст, состоящий из букв. Может быть, дело в равном расстоянии между элементами Роя. Он течет, как река…
Нэлл остановила запись, подумала, стерла последнюю фразу. Еще раз прослушала свое сообщение. У нее было неприятное ощущение, будто она сказала не совсем то, что хотела. Но сформулировать правильно не получалось — образы, крутящиеся в голове, оставались расплывчатыми и туманными.
Поколебавшись, она все-таки отправила записку Тому и вошла в виртуальное пространство Кракена.
К обеду общая площадь отсканированной поверхности Четырнадцатой Точки достигла одного квадратного сантиметра. Причудливый углеродный рельеф ни разу не повторился в точности, однако тренированный глаз Нэлл уже научился выхватывать в нем отдельные повторяющиеся элементы: куполообразные половинки фуллереновых сфер, легированные атомом неодима, шипы-острия, очертанием напоминающие Эйфелеву башню, плоские розетки с атомом гадолиния в центре и другие детали. Каков был их смысл, что за функцию они несли? Назначение Сверхцветной Точки оставалось столь же загадочным, как и годы назад. Единственное, в чем Нэлл была уверена, так это в том, что Точка находится в добром здравии и полной функциональности — она по-прежнему эффективно превращала любое падающее на нее излучение в излучение в линиях.
В половине первого Нэлл получила письмо от Майкла Бейкера.
— У меня есть разные новости, хорошие и не очень, — объявил он. — Первая хорошая новость: нам дают две недели расчетного времени в комплексе «Метасфера». Если результаты будут многообещающими, я смогу выбить
«Метасфера» была одним из трех мощнейших компьютерных центров, занимающихся квантово-механическими расчетами крупных молекул и нанокомплексов. Получить там время было большой удачей — Нэлл слышала, что для разных проектов очередь иногда длится два года и больше.
— Вторая хорошая новость: нам утвердили и профинансировали новый ультразвуковой модуль для «Кракена», — продолжал между тем Майкл. — Мне пообещали, что он будет выслан самое позднее через месяц, а к вам, соответственно, прибудет к концу года. Однако Руперт категорически против любых разрушающих методов исследования Точки — это плохая новость. Я не знаю, как мы будем продвигаться дальше, если он не передумает.
— Впрочем, — с коротким смешком добавил Бейкер, — будем справляться с трудностями по мере их поступления. Я очень доволен твоей работой, Нэлл, и надеюсь, что и дальше она будет столь же плодотворной.
— Я тоже надеюсь на это, босс, — буркнула та.
Она вернулась было в виртуальное пространство «Кракена», чтобы задать мюонному микроскопу очередную полосу сканирования — но тут в наушнике звякнул вызов. Это был Том, и сердце Нэлл подпрыгнуло и заколотилось от звука его голоса.
— Нэлли, бросай все и иди обедать! — радостно проревел он. — У нас потрясающие новости!
— Вау! Уже иду, — откликнулась она, откинула шлем на спину и бегом рванула в кают-компанию.
Через час они все еще сидели за столиками, с трудом переваривая услышанное.
— Значит, угольные рыбы в небесной реке, — задумчиво проговорила Пиркко Виртанен.
— Совсем не обязательно рыбы, — возразила Марика. — Многие одноклеточные тоже умеют самостоятельно передвигаться.
— Они, наверно, чувствуют магнитное поле, как мы чувствуем ветер.
— Они наверняка и ветер могут чувствовать. Если только поток ионов кислорода, серы и натрия можно назвать ветром.
— Почему бы и нет?
Нэлл жевала морской коктейль, рассеянно прислушиваясь к разговорам вокруг. Щеки ее пылали, сердце стучало. Том сидел напротив и не сводил с нее глаз, а это мешало сосредоточиться.
Итак, Рой поднимал орбиту, по спирали выползая из гравитационного колодца Ио. Элементы Роя создавали общее магнитное поле, которое работало как парус, отражая налетающие частицы магнитосферы Юпитера и отбирая у них импульс. Пол оборота, пока частицы Роя летят в сторону вращения Юпитера, магнитосферный «ветер» является для них попутным и напряженность магнитного поля максимальна. Вторые пол оборота, когда частицы Роя летят между Ио и Юпитером, «магнитосферный ветер» является встречным, и поле Роя падает до нуля. Просто и изящно.
Нэлл представила себе гигантский косяк угольных рыб, накручивающий круги вокруг Ио. Косяк греб в радиационных поясах Юпитера, плавно шевеля магнитными плавниками. Магнитные силовые линии изгибались и закручивались вокруг него, как волны вокруг катера, как воздушные струи вокруг дирижабля. Она прикрыла глаза, вспоминая утренний ролик Макса Гринберга. Все-таки не зря Рой показался ей чем-то единым. Как капли, из которых состоит дождь. Как река.
Том накрыл ее ладонь своей, и ее обожгло изнутри.