Юность Моисея
Шрифт:
— Да с ним-то всё ясно, — усмехнулся малыш. — Хоть он и завоевал полмира, но, к сожалению, был под башмаком у Таис Афинской. Мудрецы говорят, что огнём пробуют золото, золотом — женщину, а женщиной — только мужчину. Или я что-то путаю?
— Вроде бы ничего не путаешь, — слуге явно понравилось воспоминание мудрецов. — Но ты сам же только что сделал вывод о роли женщины в нашем грешном мире. В основном, везде играет роль женское начало. Из ничего не может появиться нечто. Душа приходит в мир из воздуха, воды и огня, но человек появляется через тело женщины, а, значит, от влияния земли. Величайшее соприкосновение очень тонких богами данных вещей, которые когда-то вернутся туда же, но именно в этом проглядывается
— Согласен, — кивнул Понтий. — Только никакая женщина не сможет отвлечь меня от воинского искусства! Бросать под ноги женщине свою судьбу — будет просто безумством. И человек никогда не станет человеком, если постоянно будет оглядываться на мнение женщин. Покажи, что ты умеешь, что знаешь, и любая почтит за честь даже просто поговорить, не говоря уж о каком-то определённом внимании.
— Хозяин, мне нравятся твои мысли, — ехидно ухмыльнулся Геминий. — Но посещение Клавдии, мне кажется, не окажется лишним ни для твоих воинских успехов, ни для грандиозных побед на полях великих сражений. Я могу даже оставить тебя одного, если ревнуешь.
— Геминий, не пользуйся словоблудием, — нахмурился юноша. — Ты же знаешь, мы пойдём в гости. И смею уверить, как я тебе уже сообщил, моя мать Эмилия, ничего не узнает о наших приключениях, если, конечно, сам не проболтаешься. Между прочим, ты на это способен, но я не буду мстить за твоё притворное ораторство.
Геминий при этих словах благодарно склонился перед хозяином, но тот не обратил на это внимания. Его отвлекли начинающие попадаться на пути колючие кустарники. Ближе к вершине Везувий был довольно-таки скальным, непроходимым. Поэтому там практически никто не бывал. Да и незачем: Полюбоваться на ещё не оживший кратер охотников не находилось, вот разве что молодой патриций со своим слугой.
Чуть ниже, больше половины горы опоясывал дикий рододендрон и тамариск, в зарослях которого благодатно паслись дикие кролики. Кустарники были довольно-таки колючими зарослями, а среди колючек ни лисе, тем более волку или шакалу, не пробраться. И кролики безопасно жили под покровительством природы, ничуть не опасаясь за свою шкуру.
Именно такая животина привлекла внимание юного путешественника, но его слуге не хотелось бы заниматься охотой в сей секунд, потому как совсем ещё недавно вулкан ворчал на гуляющих по склону, как будто делал одно из последних предупреждений, прежде, чем разразиться свирепыми огнедышащими потоками лавы.
В это время новый вулканический толчок достиг того места, где пробирались путешественники. И толчок оказался намного сильнее, чем предыдущие. Это было так неожиданно, что Геминий не удержался на ногах, споткнулся, проехал на животе по каменистой тропке и угодил в такую же каменистую канаву, где плескалась и пузырилась вулканическая грязь.
Видимо, в этом месте потоки клокочущей под землёй лавы довольно близко пробились к поверхности. Мальчик удержался на ногах, но, сделав несколько шагов, наткнулся вдруг на невидимую стенку, неизвестно откуда возникшую прямо поперёк тропинки. Понтий Аквила непроизвольно вытянул руки вперёд, чтобы не удариться лицом и ощутил под ладонями упругую твёрдую воздушную стену, остававшуюся такой же прозрачной, светлой и чистой, как весь остальной горный воздух.
Из придорожных кустов в нескольких шагах от невидимой стены показалась женская фигура, опирающаяся правой рукой на длинный дорожный посох, увенчанным на конце маленьким чёрным, но впечатляющим крестом. Это было так неожиданно, что Понтий Пилат открыл рот от удивления, не в силах ни пошевелиться, ни крикнуть о помощи.
Только какая могла быть оказана помощь и кем? Слуга, скатившийся в канаву и до сих пор ещё барахтающийся где-то там, не услышал бы ничего. Мальчик попытался взять себя в руки и проанализировать случившееся. Это у него иногда получалось.
Одета женщина была в длинный мафорий [31] с головным покрывалом из тонкой материи голубого цвета, а в левой руке удивительная странница держала большой лоскут материи, похожей на ослепительно белый шёлк. Она остановилась посреди тропки в нескольких шагах от отгороженного прозрачной стеной мальчика. Потом взглянула на него долгим неподвижным взглядом ярких серых глаз.
У Понтия Пилата по спине пробежали неприятные мурашки, потому что никогда ранее он не видел такого выразительного взгляда, и ни одна из женщин не позволяла себе так бесцеремонно разглядывать патриция. Может, эта странница просто пользовалась тем, что слуга мальчика свалился в канаву?
31
Древнееврейская женская одежда.
Вдруг женщина вытянула вперёд левую руку с зажатым в ней лоскутком белого шёлка.
— Вот сударит [32] с Его головы, — глухо произнесла странница. — Зачем ты принял на себя Его кровь, Понтий Аквила? Этот грех известен и в прошлом, и в будущем мире. Он равен Иудиному. Зачем тебе нужна кровь Его, ведь Он не сделал тебе ничего плохого?
Мальчик явственно увидел, что на белой материи, зажатой в руке женщины, видны тёмные пятна крови. Даже не тёмные, а ещё только недавно успевшие засохнуть. Лоскут развернулся, как вымпел кентурии, в руке женщины, качнулся под невидимым выдохом горного воздуха, и пятна крови ещё раз полыхнули будоражащим цветом, словно символ, венчающий принесённую жертву.
32
Плат, которым плотно забинтовывали голову умершего.
— Геминий! — испуганно закричал Понтий. — Геминий! Немедленно ко мне! Где ты пропал, собака!
Тот уже выбрался из канавы и был почти рядом. Мальчик обеими руками схватил слугу за рукав, даже попытался почему-то спрятаться за спину мужчины, хотя, сколько Геминий ни оглядывался, а вокруг никого так и не заметил. Может быть, подземный толчок так повлиял на мальчика?
— Ты видел?! Ты видел?! — мальчик смог только указать рукой, где только что была женщина.
— Хозяин, да тебе никак привиделось что? — пожал плечами слуга. — На Везувии такое случается. Велика ли напасть? Я давно говорил, нечего нам бродить, где не ступала нога человека. Вот что может получиться, когда идти в поводу у своеволия.
Дорога дальше оказалась свободной и никаких очередных приключений не обещала. Поэтому пережитое приключение Понтию Пилату очень скоро показалось просто нелепым видением, прилетевшим откуда-нибудь из прошлого. Из прошлого?
Понтий обратил внимание на откровенное равнодушие слуги к окружающей природе, к привидевшейся ему женщине и просто вздохнул, но возражать не стал. Оба они скоро выбрались к довольно ровной дороге, где никакая дичина старалась просто не показываться, не говоря уже о кроликах. Между прочим, даже возмущённые вулканические толчки здесь были больше не слышны, хотя путешественники отошли ещё совсем недалеко от странного места. Разговор между спутниками пока прекратился, вернее, тишина просто отвоевала себе законное уважение и почитание. Свалившееся молчание можно было понять: оказалось, им обоим есть над чем подумать. Тем более, обоих впереди ожидало любопытное свидание. Вернее, два свидания.