Юность в яловых сапогах
Шрифт:
– Можно закурить? – он с надеждой посмотрел на меня.
Достав две сигареты из почти пустой пачки, я протянул одну ему, а вторую прикурил и дал прикурить Расулу. Мы сидели на лавочке, щурясь от ярких лучей весеннего солнца, наслаждаясь мнимой свободой и временным бездельем.
– Так! Вот они баклуши бьют! – внезапно перед нами вырос невысокий мужичок в стареньких джинсах советского производства с вытянутыми коленками, теплой рубашке в клетку и кепкой на голове. – Чё сидим?! Почему не работаем?
– Нам не поставлена задача, -
– А я вот сейчас позвоню коменданту и сообщу ему, как вы исполняете свои обязанности! – вскрикнул нервный мужичок.
– Послушайте, вы тут себя ведите прилично! Здесь нет рабов! Мы приехали, вас нет, я вот вашему начальству скажу, как вы исполняете свои обязанности. И нечего здесь кричать, а то и можно огорчиться…
Мужик мгновенно переменился. Он засуетился и стал подобострастно улыбаться и мне, и Расулу.
– Ну, ладно вам мужики! Вот, нужно помочь машину разгрузить! Вон там склад. Я щас подгоню прицеп к воротам склада, как можно ближе, чтоб таскать было недалеко. Наша задача разгрузить эти мешки. Сделаем и свободны!
– Ага! Всего лишь! – присвистнул я, заглядывая в прицеп. Он был почти полностью загружен мешками. – Сколько мешок весит?
– Да не ссыте, мешки легкие, всего двадцать килограмм! Быстро перетаскаем!
– Ну, вы тоже будете таскать? Тогда вдвоем вы это закончите быстрее.
– Вообще-то мне нельзя, у меня грыжа.
– А я не могу в соответствии с уставами, - пожал я плечами, - что ж, моему арестованному предстоит все это разгрузить одному? Эдак мы и до утра не справимся.
– Ладно, я по мере сил буду помогать. Вот, буду подавать мешки. И ему, - мужичок кивает на Расула, - остается только таскать их в ангар и там бросать.
Он куда-то ушел и через несколько минут возле прицепа остановился «Камаз». Наш знакомый мужичок, вылез из кабины и стал подцеплять прицеп. Вскоре все было готово и, рванув с места, «Камаз» оттащил прицеп с прежнего места поближе к воротам большого ангара, которые виднелись метрах в ста справа от нашей лавочки.
Пройдясь по узенькой дорожке между кустов полураспустившейся сирени, мы с Расулом подошли к воротам, которые пытался открыть водитель «Камаза». Навесной замок не хотел поддаваться, и мужичок пыхтел и тихонько ругался себе под нос. Борт прицепа он уже успел опустить и, чтобы не терять время мой арестант взял сначала один мешок, а потом поняв, что они на самом деле не очень тяжелые, взял и второй. Положив ношу на разные плечи и, придерживая мешки соответствующими руками, азербайджанский Геракл спокойно направился к воротам в тот самый момент, когда мужичок, наконец, справился с замком и со скрипом отворял одну из створок.
– Во, блин! – удивленно ругнулся наш прораб, увидев ношу Расула. – Щас буду подавать мешки.
Он быстро проскочил мимо нас и моментально, несмотря на свою грыжу, взмахнул на прицеп. Мой арестант сбросил ношу внутри ангара и направился за следующей,
Из состояния тяжелой дремоты меня вывел Расул, который, быстро закончив работу, тяжело дыша, опустился рядом со мной на бордюр.
– Все, - выдохнул он.
– Что? – не понял я, о чем он говорит.
– Все, разгрузил…
Я посмотрел на часы и удивился. За два часа этот мужчина один смог разгрузить целый прицеп мешков. На такой результат никто не рассчитывал и за нами должны были приехать только часам к пяти. Что нам делать? Отдыхать? Ждать машину? Или самим пойти на губу?
– А можем мы посидеть тут и дождаться машины? – спросил меня азербайджанец после того, как я ему предложил несколько вариантов. – Ведь никто не узнает, когда мы закончили… . А здесь хорошо, тепло и солнечно, не так, как в подвале… Может посидим?
– Ладно! – согласился я, пожалев своего подопечного, впрочем, и самого себя, ведь если мы вернемся в комендатуру раньше, то тогда и мне придется стоять на часах в подвале, а так, оставаясь здесь до пяти вечера у нас образовывался своего рода кратковременный отдых.
У меня в кармане лежали три рубля. Обеда ждать было напрасным занятием, и я попросил водилу, выросшего перед нами со словами благодарности, купить на эти деньги булочек, кефира и прочего магазинного провианта. Тот безоговорочно согласился и через минут двадцать мы с Расулом баловались булочками с маком, коржиками и кексами, запивая все это кефиром из полулитровых бутылок. Кроме того, мои три рубля снова оказались у меня в кармане, так как наш прораб ни в какую не соглашался брать деньги. Он нас угощал и премировал за отличную работу.
В завершение пиршества мы сидели и курили подаренные сигареты. Пачку, полученную в подарок, я отдал Расулу, пообещав ему, что ее не отнимут при возвращении в камеру.
То ли от скуки, то ли в знак особой симпатии азербайджанец предложил мне погадать. Вернее, он просто сказал. Что хочет рассказать мне мою судьбу.
– Я не гадаю, я вижу человека и вижу его жизнь. Хочешь скажу тебе, что тебе предстоит?
– Да не люблю я знать, что там впереди, - попытался я отказаться от такого предложения.