Юрьев день
Шрифт:
— Кто ж его так? — спросил дядька Никола.
А приказчик Трофим, словно о деле самом обыкновенном:
— Собаку, что с барином была, чай, видели? Смердов брат родной — по кличке Урван. Он и настиг. За огородами, вон на том самом месте, — указал Трофим в сторону баньки, — бугор виднеется. То могилка и есть...
— Насмерть, что ли, загрыз? — после долгого и тягостного молчания спросила бабушка.
Засмеялся Трофим.
— А он, Урван-то, по-другому не умеет. Догонит и сразу за горло...
— Что
— Да уж... — начал было Трофим, однако тут же себя и перебил: — Заговорились мы, люди добрые, а времечко идет. Бежит времечко...
Под приказчиковы нетерпеливые окрики разгрузились новые рытовские крестьяне. Проводили взглядами недобрыми Трофима, господского холопа хитрого.
И остались одни подле пожарища в смятении и растерянности.
Глава 9
«ПОЖИВЕМ-УВИДИМ...»
Ночью к баньке подошли волки. И такой вой подняли, что у Треньки на голове волосы дыбом встали.
И как ни кричал на них дядька Никола, как ни стучал палкой в стену — приумолкнут и снова:
«У-у-у! У-у-у!..»
А один — должно, самый смелый — лапами в дверь царапался, и слышал Тренька его дыхание и, кажись, как зубами тот волк щелкает, тоже слышал.
Только утром, когда светать стало, убралась волчья стая.
Вышел Тренька следом за дядькой Николой из баньки — звериные следы повсюду и дверь баньки ободрана, не поймешь, то ли когтями, то ли клыками волчьими.
— Эва, что понаделали... — жалобно сказал Тренька.
Дядька Никола принялся костер налаживать, вздохнул:
— Верно сказывают, иной раз из огня да в полымя угодить можно.
Так, кажись, нам и посчастливилось.
— На то похоже, — сумрачно согласился отец.
Дед из баньки отозвался:
— Митька придет, тогда и поглядим. Может, и не так уж все худо, как спервоначалу кажется...
Митька не пришел — прибежал, запыхавшись. Веселый, румяный на морозе.
— Маманя! Тятя! Приехали!
Мамка но всегдашней своей слабости хоть и на радостях, а заплакала.
— Свиделись, слава богу...
Смеется Митька:
— Плачешь чего? Нль похоронила уже?
Улыбается сквозь слезы мамка:
— Боязно, Митенька. Волков кругом пропасть. Да и у людей ты чужих.
— Волков, маманя, бояться — в лес не ходить. А люди...
Тут приметно сник Митька, замялся.
— Добрый ли хозяин Рытов-то? — продолжала допытываться мамка.
Митька вовсе глаза отвел.
— Вы, чай, но завтракали еще?
— А ты?
— И я, признаться, нет.
— Что ж мы стоим-то тогда? — засуетилась мамка.
— Постой, Степанида, — вмешалась бабушка. — Не торопись. Не помрем с голоду. Успеем поесть. — И Митьке: — Ты на материи вопрос чего
Митька затылок поскреб.
— Трофим сказывал — шесть деревень у Рытова, — спросил дед. — Так ли?
— Так-то оно так...
— Что ж тогда?
— Все деревни-то вроде этой. В иных по одному-два жилых двора. Другие вовсе впусте стоят. Избы развалены, земли не паханы, людей нет.
Треньке такой разговор — не в разуменье. Велика ли важность, сколько у Рытова дворов ? А взрослые и так невеселы были, а тут совсем сумрачными сделались.
А Митька продолжал:
— Мужиков с двух дворов, как на охоту поехал, Рытов в цепи поковал, чтоб не сбежали. Однако один из них и от цепей освободился, да уйти далеко не смог — пес, по кличке Урван, настиг и загрыз до смерти.
— Мы про этого Урвана уже наслышаны, — заметил дядька Никола. — Приказчик Трофим сказывал. Я думал, стращает просто. Стало быть, правда?
— Истинная, — подтвердил Митька.
Тетка Настасья, с самого начала не одобрявшая затею дядьки Николы, с сердцем швырнула в костер корягу:
— Не сиделось за князем. Дождались вот!
Дядька Никола оборвал:
— Чужого малого князь на собаку променял, не твоего. Ждать бы, когда Тишкин черед пришел, так, что ли?
Шмыгнул носом Тишка, уцепился за мамкину юбку — того гляди, заревет.
Тетка Настасья платок на лоб натянула, отвернулась.
Вздохнул дядька Никола:
— Худые дела, ребята. Угодили, как кур во щи. С чего начинать и что делать — неведомо...
Встрепенулся Митька.
— Забыл вовсе. Приказчик Трофим велел передать, чтоб отец с дядькой Николой немедля в барскую усадьбу шли. И Тренька тоже.
— Л Тренька зачем? — испугалась мамка.
— Трофим сказывает, на псарном дворе помогать будет.
Обрадовался Тренька:
— Вместе с тобой, стало быть?
— Нет, Треня, — ответил Митька. — Для Рытова охота — баловство.
На псарне у него людей мало. Я на пашню и другие работы по хозяйству определен.
— Завтракать надо да идти. Кабы не прогневался Рытов-то, — забеспокоился отец.
Поели наскоро. Митька вместе со всеми — торопливо и с жадностью, видать, не досыта кормился на новом месте. И отправились спорым шагом в рытовскую усадьбу Осокино. Тренька сначала впереди поскакал, а как показались крыши да дымки над ними, Митьку дождался и дальше пошел рядом со старшим братом.
Когда ж открылось Осокино полностью из-за леса, хмыкнул разочарованно Тренька:
— А еще сказывают, Рытов царю — близкий человек...
И впрямь, не могло сравниться с богатой княжьей вотчиной маленькое сельцо с господским двором да полдюжиной людских и крестьянских изб.