Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

Млечин Леонид Михайлович

Войтыла открыто выступил против внесения в польскую консти­туцию положения о руководящей роли коммунистической партии. Он поддерживал польских диссидентов. Стачка на судоверфи имени Ленина в Гданьске, положившая летом 1980 года начало забастовочному дви­жению, началась под огромным портретом Войтылы, тогда уже папы римского. Выехав впервые за рубеж, лидер забастовщиков Лех Валенса отправился в Рим. Он встал на колени перед папой — это был симво­лический жест, означавший глубокую внутреннюю связь «Солидарности» с папой. Без избрания поляка на Святой престол «Солидарность» была бы невозможна, считают некоторые.

Его предшественник,

Иоанн Павел 1, он же венецианский кардинал Альбино Лучани, провел на ватиканском престоле всего тридцать три дня. Казавшийся крепким, здоровым человеком, папа скоропостижно скончался во сне, по официальной версии от инфаркта миокарда, и по Ватикану поползли слухи, что он был отравлен.

Когда 16 октября 1978 года кардинал Феличи объявил в Риме - Мы обрели папу! — за пределами Польши имя кардинала Кароля Войтылы мало было известно. Войтылу трудно понять вне польской националь­ной истории и истории польского костела. После Италии, Франции и Испании Польша занимает четвертое место в Европе по числу католи­ков. А по регулярности посещения церковных служб Польша самая ка­толическая страна. Набожность поляков общеизвестна.

Когда-то в Польском королевстве глава церкви — примас восседал в сейме рядом с королем, а в случае смерти Короля становился ре­гентом. В послании польской церкви в связи с тысячелетием Польши (май 1966 года) говорилось: «Польское государство и польская церковь родились в один и тот же час. С тех пор они связаны друг с другом на торжество и на погибель. Пока Польша остается государ­ством, она принадлежит Христу».

В трагические периоды разделов Польши именно католическая церковь воплощала в себе единство нации. Поляки связывали с именем папы римского надежду на освобождение и обретение независимости.

Польский поэт Юлиус Словацкий писал в XIX веке:

«Над умирающими и споре Всевышнего гремят колокола И возвещают, что Снятой престол он уготовил папе-славянину... Вот он идет, способный миру новые дать силы... Он рабству нашему кладет конец и обновляет землю... Да, он грядет, наш папа-славянин, брат всех лю­дей... Он каждому любовь дарит, как дарит меч вассалу господин, Святого таинства он силу нам несет, Объединяя всех людей земли...

В полночь 16 октября 1978 года, когда поляк Войтыла был из­бран папой, тысячи молящихся поляков в Вавельском соборе Кракова повторяли именно эти стихи. Войтыла воплощал именно тот тип кон­сервативного священника, которого желали видеть в Ватикане. Только в Польше сохранился полный энергии и чрезвычайно жизнеспособный католицизм, фанатичная и склонная к миссионерству вера, для кото­рой нет нерешенных проблем.

Иоанн Павел II был наделен необычной способностью влиять на аудиторию, притягивать к себе людей. Ни одному из его предшествен­ников не удавалось столь эффектно использовать телевидение, радио и газеты. Его предшественник Павел VI был пессимистом, и это за­ставляло всех думать, что церковь занимает оборонительные позиции. Иоанн Павел П, напротив, создавал впечатление перехода католиче­ской церкви в наступление. Его поездки, выступления по телевиде­нию, ликующие толпы, его мужественный облик — все это порождало иллюзию силы и мощи католицизма.

Выступая перед рабочими, жителями нищих кварталов, Иоанн Павел II мог сослаться на то, что в прошлом он сам был рабочим, и это вызывало к нему доверие. Трагический опыт папы, приобретенный в период фашистской оккупации Польши, его знание жизни простых лю­дей плюс актерские способности рождали симпатии самых широких сло­ев населения. Уход из жизни папы в апреле 2005 года стал событием для всего мира...

13 мая 1981 года турок Мехмет Али Агджа дважды стрелял в папу Иоанна Павла П, который вышел к верующим, собравшимся на пло­щади Святого Петра, и ранил его. Три пули попали папе в руку и жи­вот. Никто не знает, почему Агджа стрелял в папу, был ли убийца одиночкой, или ему кто-то помогал. Когда Агджу схватили папские охранники, он заявил:

— Я действовал один и совершил свою акцию в знак протеста против американского и советского империализма.

Агджа был связан с турецкой праворадикальной организацией «Серые волки». Американцы всегда утверждали, что покушение устрои­ли советская и болгарская спецслужбы, чтобы избавиться от папы-по­ляка, поддержавшего польский профсоюз Солидарность. Москва доказы­вала, что за выстрелами на площади Святого Петра стоит ЦРУ. В июле 1981 года Агджу приговорили к пожизненному заключению — это высшая мера наказания в Италии. На процессе Агджа заявил, что действовал один. Но после приговора вдруг вспомнил, что у него были сообщни­ки: пятеро турок и трое болгар. Из них главный — Сергей Антонов, работавший в представительстве болгарской авиакомпании «Балкан». Через год в Риме Сергей Антонов был арестован, последовал долгий судебный процесс. В результате Сергея Антонова освободили «за недостатком улик»...

После того как Ярузельский ввел военное положение, право говорить свободно осталось только у священнослужителей. Вот тогда вся страна и услышала имя ксендза Ежи Попелюшко. Он ничего не бо­ялся, вспоминают те, кто хорошо его знал. Ежи Попелюшко создал не­большой центр благотворительной помощи нуждающимся. Иностранные корреспонденты, работавшие тогда в Варшаве, отмечали, что, в от­личие от некоторых иных отцов церкви, равнодушный к мирским благам Ежи Попелтошко, худой, почти истощенный, сам иностранной помощью не пользовался.

В его комнате в костеле на стене висела огромная карта Польши, на которую были нанесены все лагеря для политических за­ключенных. Тихий, скромный священник, рассказывают его друзья, превратился в своего рода связного активистов «Солидарности». Он знал, что происходит в ушедшей в подполье «Солидарности», и жил в постоянном страхе, что его арестуют. Тогда он перестал спать. Запрещенную литературу он хранил в мешке, который висел за окном его спальни. Когда он куда-то ехал, его сопровождали рабочие с ме­таллургического комбината, которые его очень любили.

Он не испытывал ненависти к правительству. Но он строго следовал слову Божьему. Ежи Попелюшко родился в очень простой се­мье. Его родители вспоминают, что он с детства тянулся к религии. Когда вырос, поступил в семинарию. Первый открытый конфликт с вла­стью у Ежи возник во время обязательной воинской службы. Его от­правляли в карцер за то, что и в армии он проводил молебны.

Преданного религии молодого священника приметил его глава Польской католической церкви кардинал Вышинский. Ксендз Ежи служил столь ревностно, что епископы опасались за его здоровье. От него требовали, чтобы он побольше отдыхал, и даже перевели в менее по­сещаемыН костел. Но для Ежи Попелюшко, вспоминают то, кто его знал, не было иной жизни, кроме служения Богу,