Ютланд, брат Придона

Никитин Юрий Александрович

– Ты живучая, – сказал Колун и уточнил, – вообще-то тебя не жалко, а вот панцирь… Знаешь, сколько я за него заплатил?

– Спасибо, – сказала Ксена язвительно, – думаешь, я с тобой еще раз пойду?

– Пойдешь, – ответил Колун.

Ксена поморщилась.

– В Оскверненный Склеп или еще куда пойду… но не в корчму!

Баливар сказал громко:

– Готовьтесь. Последняя волна… Один… два… три!

Древники выкатились воющей массой, и только сейчас Ютланд увидел, насколько люди устали на самом деле. Колун запоздал с глубоким вдохом, и потому куча древников

ринулась и на Ксену до того, как он издал боевой клич ярости, после которого всякий зверь бросает добычу и кидается на него, Баливар выпустил огненную стрелу, способную раскидать полдюжины древников, в одного, а потом в массу стрелял простыми, а Святожор подошел слишком близко, чтобы бить точнее, из-за чего на него бросались дважды, но Ютланд подоспел вовремя, хотя с чародея успели сорвать халат и поранили когтями грудь.

Затем Ютланд встал рядом с Колуном и страшно бил по этим твердым, как гнилые пенья, телам. От ударов они ломались или рассыпались в труху, наконец загородил собой Колуна, уже опустившего щит, и бил до тех пор, пока перед ним не осталось этих мельтешащих тел с крючковатыми лапами.

Колун, выронив щит, тяжело ухватился за край каменного гроба, дыхание вырывается с хрипами и стонами, Ксена торопливо вытирала кровь со щеки и озабоченно просила Святожора залечить так, чтобы не было шрама, а то кто такую возьмет замуж, а Баливар собирал стрелы, почти все приходилось выковыривать ножом или даже вырезать из тел.

Ютланд заглянул внутрь гроба, сердце дрогнуло. Скелет героя на месте, святость доблести все еще защищает от нечистых лап, и даже меч из его руки никто не сумел выдрать, но украдено все, что кладут с умершим, даже узорную ткань, которой покрыли его тело.

Колун прохрипел:

– Сейчас появится тот, кто все это выгреб…

Из темноты, откуда раньше выбегали древники, выдвинулся огромный, в два их роста, зеленокожий див-шаман с жезлом в руке, увешанным кольцами, звериными хвостами, браслетами и с человеческим черепом вместо навершия.

Ютланд оказался впереди, шаман направил жезл в его сторону. Ютланд задержал дыхание и прыгнул вперед, занося для удара дубину. Он успел ощутить, что тело его сковала немота, ни одна мышца не слушается, однако в это время дубина опустилась на голову шамана, хрястнуло, шаман отступил на два шага, чтобы не упасть, и Ютланд понял, что заклятие сброшено.

За спиной раздался звериный клич Колуна. Вожак, как ни измучен, но вызывает всех на себя, шаман оставил Ютланда и вперил страшные глаза в ратоборца.

Колун с великим трудом начал поднимать щит, но рука остановилась на полдороге, и сам он замер.

Дубина Ютланда снова обрушилась на голову шамана. Тот шагнул назад, чтобы не упасть, повернулся к дерзкому, однако Ютланд ударил снова и снова, не давая Осквернителю ни произнести заклинания, ни вскинуть руки в обязательном для сокрушительного заклятия жесте.

Ксена забежала сзади, свет факелов страшно блеснул на лезвиях быстро мелькающих мечей. Баливар бил сбоку, с той стороны шаман уже похож на рассерженного ежа, но у дивов всегда большой запас жизни, а Святожор ни разу не ударил своими

могучими огнями, едва успевает снимать заклятия шамана, иначе вся группа уже превратилась бы в камни или проросла корнями в землю.

Колун опустил щит и обрушил тяжелый удар на спину Осквернителя, тот вскрикнул, но не повернулся, как ожидали, он явно избрал противником Ютланда, и Колун принялся наносить тяжелые удары ратоборца, разящие насмерть простых древников, а на теле Осквернителя оставляющие широкие раны.

Святожор сориентировался вовремя и теперь торопливо снимал заклятия с Ютланда, так дрались в напряженной тишине, когда слышны только тяжелые удары и злое сопение, наконец Осквернитель закричал страшным голосом, отступил, словно хотел бежать, но повернулся вокруг своей оси и рухнул лицом вниз.

Никто не бросился к поверженному врагу, все стояли и тяжело отсапывались. Ютланд первым сдвинулся с места, обошел раскинувшего руки Осквернителя, потыкал дубиной, но тот не шелохнулся.

Колун притопал, тяжелый и громыхающий, словно сильно похудел за это время, и железо на нем висит, как на столбе, с трудом перевернул труп шамана.

Незрячие глаза уставились в низкий свод, лицо перекошено злобной гримасой, на груди блестит множество предметов, которые Ютланд ожидал увидеть в гробу.

– Мы победили, – сказал Колун хрипло. – Соберите все… Наши чародеи, надеюсь, сумеют очистить от скверны.

– Еще бы вернуть прежнюю силу, – сказала Ксена мечтательно.

Ютланд пробормотал:

– Все равно грабеж…

Колун сказал раздраженно:

– Ты не понимаешь! Оставить нельзя, утащат. Сперва разделаемся с дивами, уберем угрозу, а потом вернем в гроб великого воина все его реликвии. С почтением!

Ксена сказала с сочувствием:

– Ют, он прав.

– Ют еще мальчишка, – вступился Святожор. – Не все понимает, но… какой боец! Колун, он же лупил шамана так, что тот перестал обращать на тебя внимание и набросился уже на него!

– Станет героем, – согласился Колун. – Ют, ты просто… даже не знаю! Мы в чем-то сплоховали, и без тебя, возможно, нам бы не удалось… Или погибла бы половина отряда. А так возвращаемся все целыми. Только над моими доспехами оружейникам придется попотеть.

Все четверо снимали с Осквернителя все то, что темный шаман использовал как амулеты и талисманы, затем обшарили склеп, из двенадцати факелов сняли четыре, в них обнаружили усилители заклинаний. Святожор скрупулезно обследовал стены и кое-где выжег магическим огнем появившуюся плесень, что увеличивает силы противника и ослабляет людей.

Ютланд взял только кольца, что нужны Горасвильду, от остальной добычи всем на радость отказался.

Колун начал поглядывать нетерпеливо, наконец бросил раздраженно:

– Вы не ночевать здесь собрались?

– Заканчиваем, – ответил Святожор бодро. – Не поверишь, но они уже начали оборудовать здесь опорный пункт.

– Где видно?

Святожор повел рукой.

– А вот смотри. Еще несколько дней, из простых древников начали бы делать новых шаманов-Осквернителей! Тогда бы нам пришлось совсем туго.