Южная страсть (Черная маска)
Шрифт:
— Хорошо. Не думаю, что теперь это имеет значение. Все можно рассказать. Это больше не может повредить Джонни.
Наступила полная тишина. Тетушка Эм, то и дело сбиваясь, рассказала, как Джонни сознался в связях с бандой разбойников и о том, в каком отчаянии он был, когда обнаружил, что причастен к убийству.
— Он сказал Летти, что видит для себя единственный выход — покончить с собой. Как же мы могли не помочь ему?
— Но вам, разумеется, не пришло в голову послать его к шерифу или ко мне? — грустно усмехнулся полковник.
— Конечно, пришло. Джонни считал, что это невозможно. Он не мог допустить, чтобы
— Еще он был уверен, что, если бы обратился к властям, бандиты немедленно убили бы его, — вставила Летти.
— Он не называл имена?
Летти покачала головой:
— Он сказал, что знать их было бы для меня очень опасно.
— Итак, вы договорились с Шипом, что он переправит Джонни в Техас. А вы не подумали, что с тем же успехом могли отдать его в руки палача?
— Вы говорите ужасные вещи! — с негодованием запротестовала тетушка Эм.
— Совершено ужасное преступление, миссис Тайлер, — заметил полковник.
— Его совершил не Шип. Если Шип сказал, что перевезет его через границу в Техас, то он и перевез его через границу. Все, что я могу предположить, Джонни зачем-то вернулся и столкнулся с разбойниками. Они поняли, что Джонни собирается сделать, и решили его убить.
— А под рукой у них как раз оказалась саранча с шипом?
— Может быть, Шип сам дал их Джонни еще раньше… как своего рода памятный знак? Не знаю! Знаю только, что Шип не мог этого сделать. Это лишено всякого смысла.
— Если только он не главарь бандитов или не связан с ними. Или если Ридену во время их поездки не стало известно, кто такой Шип на самом деле.
— Я не верю этому, — повторила тетушка Эм, откидываясь в своем кресле-качалке.
Летти мысленно вернулась к той ночи в хижине, вновь увидела Шипа в старушечьем одеянии. Что же сказал тогда Джонни? «Вы знаете, когда я смотрю на вас в этом обличье старой женщины, это мне напоминает…» Ему не дали закончить. А ведь он, возможно, увидел сходство с каким-то конкретным человеком. Очень даже возможно…
Голос полковника, негромкий и язвительный, прервал ее мысли:
— Вы, кажется, намерены защищать этого человека, миссис Тайлер. Может быть, вы с ним лично знакомы?
— К сожалению, нет.
— Неужели?
Неожиданно заговорил Рэнни, который до сих пор следил за разговором сосредоточенно и хмуро:
— Полковник, я скажу вам то же, что сказал людям в простынях. Это мой дом. И это моя тетушка.
Полковник Уорд очень внимательно посмотрел на него, потом коротко кивнул и вновь повернулся к пожилой женщине:
— Простите, если я вас обидел. Я постараюсь закончить это поскорее. Вполне очевидно, миссис Тайлер, если вы и незнакомы с Шипом, то по меньшей мере знаете, как с ним связаться. Скажите, как вы это делаете?
Летти понимала, что этот вопрос был неизбежным с самого начала, с того момента, когда имя Шипа оказалось связанным с Джонни и с ними двумя. Она была уверена, что тетушке Эм не удастся избежать рассказа о передаче записки через дупло дерева. А это было равнозначно выдаче Шипа федеральным войскам. Но какое это имело значение теперь, когда на Шипа пало такое страшное подозрение?..
Однако пока шел спор, к тетушке Эм вновь вернулись самообладание и сообразительность. Она прямо посмотрела на полковника и сказала не правду, за которую ей придется просить
— Это была чистая случайность. Неожиданная встреча. Один из тех случаев, когда происходит то, чего ждешь, и как раз в нужный момент. Разве так не бывает?
— Что вы этим хотите сказать?
— Что пути господни неисповедимы.
— Вы очень хорошо понимаете, о чем я спрашиваю, — покраснев, сказал полковник. — Если вы думаете, что, защищая этого человека, совершаете героический поступок, то вы глубоко заблуждаетесь. На каждый добрый поступок, который он совершил, приходится один отвратительный, который перечеркивает все хорошее.
— Но это было простое совпадение, я же говорю вам! Правда, Летти?
Летти не могла не откликнуться на этот призыв, не могла в тот момент обвинить тетушку Эм во лжи, даже если потом ей пришлось бы об этом сожалеть.
— Да, это так. Как-то вечером я столкнулась с Шипом, когда возвращалась от пруда Динка. Ведь вы, полковник, кажется, сами говорили мне, что он иногда использует именно это место.
— Вторая случайная встреча?
В какой-то момент она подумала, что полковник знает больше, чем говорит. Но потом сообразила, что он имеет в виду встречу в ее спальне в ночь приезда в Сплендору.
— Странно, правда?
Ее ровный, лишенный эмоций голос, казалось, на секунду привел полковника в замешательство. Но только на секунду.
— Неужели вы тоже готовы выгораживать его, мисс Мейсон? Я думал, вы убеждены, что этот человек убил вашего брата? Что же изменило ваше мнение?
В самом деле, что? Ей и самой хотелось бы знать.
— Какое-то время я действительно была убеждена в этом. Но теперь я вижу, что это, как вы говорите, глубокое заблуждение.
Рэнсом чувствовал, как дрожит рука Летти, которую он сжимал, но вынужден был сидеть и слушать, почти не вмешиваясь. Нельзя было себе позволить проявить больший интерес, хотя в эти мгновения решалась его судьба. Впрочем, он думал сейчас не о своей судьбе, его мучила смерть Джонни — Джонни, которого он благополучно переправил в Техас. Когда они виделись в последний раз, Джонни смеялся… А еще Рэнсом думал о женщине, сидящей рядом. Сдержанность Летти удивляла и беспокоила его. Он ожидал, что она тут же с горечью изобличит Шипа, окажет полную поддержку офицеру федеральной армии, укажет дерево и тайник. То, что она не сделала ни того ни другого, вызвало у него какую-то странную, радостную тревогу. Он отдал бы все, что у него есть, лишь бы узнать, что она думает, что чувствует, что означает ее дрожь…
Летти изо всех сил старалась хоть немного успокоиться, но у нее ничего не получалось. Она сознавала, что слаба — слаба нравственно, умственно и физически. Она оказалась распутной, отдала себя в руки убийцы! Не нужно винить климат, обстоятельства или даже Шипа. Виновата она одна, и никто другой. Она опозорена. Надежды на спасение нет. Жалкое существо, порабощенное собственной чувственностью…
Боже! Но как же могло случиться, что человек, обнимавший ее, слившийся с ней в такой страсти, оказался хладнокровным убийцей? Как могла она этого не почувствовать? Он явился к ней, а руки его были в крови. Какое это было для него восхитительное развлечение — догнать ее на пароме и получить плату за спасение Джонни, зная все это время, что Джонни уже нет в живых. Ее возлюбленный убийца!