Южное лето (Читать на Севере)
Шрифт:
Приехал в Москву. Остановился у знакомых и утром пошёл в Министерство.
Сел в садике у Большого театра, раскрыл кошёлку – господи! Рыба червями покрылась!
Я стал перебирать.
А вокруг народ собрался.
– Не продаёшь?
Я кричу:
– Нет!
Разгоняю.
Одни сменяют других.
Перебираю рыбу и разгоняю людей.
Перебрал. Пошёл в Министерство.
К замминистра. Такая мощная фамилия на дверях – Архимандритов!
Встретил
– Что у тебя?
– Рыба.
– Ты с ума сошёл! Сиди!
Я сел… Он вошёл… Выходит:
– Заходи.
Сидит Архимандритов с тремя очками на столе.
Для чтения, смотрения и разговора.
– Что у тебя?
– Да вот жилой дом…
– В кошёлках!!
– Рыба. Коньяк.
Нажал кнопку:
– Скворцов и Беляев пусть зайдут ко мне.
Ну, думаю, милиция…
Вошли два здоровенных дундука.
– Что у вас в руках?
– Рыба.
– Раскройте!
Я ни жив, ни мёртв.
Открыл. И началось.
Они пьют. Я чищу и подношу.
Через два часа – гора шелухи и пять пустых бутылок.
Этот берёт очки для чтения:
– Чего хотел?
– Деньги на строительство жилого дома.
Кнопку нажал:
– Клава! Найди ему пятьсот пятьдесят тысяч.
Она ушла.
Пришла.
Даёт бумажку.
Я только в Херсоне и рассмотрел её – шестьсот шестьдесят тысяч.
А вот и дом. Слева мы как раз проезжаем.
Во время было!
Извините, но только у нас собираются вороны со всей страны и, дико радуясь, обгаживают нижних.
Что они при этом кричат!
Как они при этом выражаются!
Ну – чисто парламент.
Жрут неплохо.
Сытые все, сволочи.
Только с полей.
Население не может спастись.
Люди и так живут в этом во всём.
Под этим парламентом не успеваешь промчаться.
Не две-три, а двадцать-тридцать попадут непременно.
Чтоб они так в унитаз попадали, как в невинную женщину.
Это сессия у них.
Дня два-три.
И разлетаются.
Лишь следы дискуссий на мостовой, на людях.
А при отсутствии горячей воды народ ещё долго оттирает въедливые следы перепалок наверху.
Из пятницы в субботу
Вот я провёл два дня с богатыми.
И сам не беден.
Но моё не в счёт.
Порядок цифр совсем…
Короче.
Длинно погуляли.
Два выходных ушли в тёмное небо.
Мне нельзя.
Им можно.
Мне всё нельзя.
Им можно.
Я слушал.
Я не говорил.
Им тридцать – сорок – сорок три.
Самый разгар.
Они все прилетели на штурм Одессы.
Три чартера.
Их было пятьдесят три – здоровых, молодых, богатых, штурмовых.
Из города в поддержку – два автобуса одесских террористок образца 86-го.
Сорок пять моделей.
И еще сорок пять.
Как объяснила мне хозяйка: сорок пять «туда» и сорок пять «туда-сюда».
Свет столбом.
Столы.
Бассейны.
Динамики лицом.
Звук бьёт в грудную клеть.
Красивые – в воде.
Похуже – в танце.
Все нервничают.
Звёздный штурм.
Три самолёта денежных мешков на два автобуса красивых тел.
Расправа близится.
Но спешки нет.
Все опытны.
У половины это было.
У половины это есть.
Уже все знают, главное – не торопиться.
Оттягиваем.
Мы прилетели оттянуться.
Хоть террористки сдельно.
Но тут либо по мелочи разами, либо по-крупному за раз.
Танцуем.
Пьём.
Мурлычем.
Ожидаем.
Как самый главный у них – я. И два автобуса красивых тел Одессы.
Практически контрольный пакет города.
Пятьдесят один процент – у них на танцах.
Красиво.
Большевики не знали.
Три чартера плюс два автобуса.
Пятьдесят три на девяносто.
Красиво.
Шумно.
Какая водка лучше…
Браслетик на запястье – и в Ибицу…
Извините за название.
Там на сцене – томный изгибается Эльдар в зелёной шляпке, юбке, на платформах.
Как интересно.
Мужчины развлекают.
Дамы трудятся.
Я вдруг обиделся на слово «хитрый». И «вас любила моя мама».
– Чем же хитрый? Умный, – поправил я.
– Нет, хитрый, – гундосила ребёнок-девочка.
Мне бы согласиться.
Но я упёрся.
Ну не нуждался, видимо.
Пошарил внутри себя – не нужно ни черта.
– Так что, ты утверждаешь, что я хитрый? Ну, давай доказывай.
Шло дело к драке.
Она хоть крошка, но силы равные.
– Я утверждаю, что я умный, – и я хлебнул свой фифти-фифти.
– Нет, хитрый, – озлобился ребёнок и перевернул стакан с томатным соком на себя.
Моя взяла!
Я отбыл в танце, пока там три молодых штурмовика оттирали юбку, напоминающую брючный пояс…
Вихрь подхватил меня.
Я танцевал в хорошем ритме, но не в такт.
Просил оркестр подстроиться, но это был оркестр из Вашингтона, он по трансляции на хлорвиниле, хотя диджей рукой мне притормаживал.