За други своя. Добровольцы
Шрифт:
Капитан полёживал на соседнем кресле, пока ЛадоПера вводили в курс, пригласив в рубку.
— Может, и вправду подремать? — сказал он. Зевнул и повернулся на бок. — Наш полковник тоже не дурак, чтобы лезть на пролом. Он может до вечера обнюхивать заборы и столбы, что ж нам время терять? Толкнёшь.
Толкнём, можешь не волноваться, дай пока что самим разобраться в устройстве крепости. Откуда пришло это название, что обозначает, на каком языке? — Я поднял голову от планшету, глазами нашёл оружейника.
Он почувствовал мой взгляд, кивнул и направился ко мне.
Полковник заявился к ужину, без предупреждения. Вздумал застать врасплох — как подслушать за стеной, что о нём думают.
Как в кино: капитан пошёл открывать дверь соседу, который и родную мать будет подозревать в заговоре.
Он прошёл в салон, рухнул на край моего кресла. И повёл рассказ, будто его сильно просили.
— Года три-четыре назад, в здешних заборах хватало лазеек. Быстро учатся.
Капитан вышел из рубки, держа в руке подушку.
— Такой редкий гость, вы уж извините, полковник…
— Уиль Штирль, напомнить мне не трудно.
— Именно так, — капитан зевнул. — Получается, четыре года назад ваши знакомые полковники снимали на Плин-Пирнец значительные суммы. Вы прикидывали свои возможности, а когда решимость появилась, к неудовольствию обнаружили, что старые лазы заделаны, мышь не проскочит.
— И к чему вы клоните, капитан? Что я слишком долго готовлюсь?
— Об этом после как-нибудь. Лучше сообщите, по какому плану собираетесь войти.
Повар привычно доставил столик с напитком, расположился шагах в пяти. Самый благодарный слушатель, кто не скрывает личного интереса в позиции, с которой тронем на штурм. Уиль Штирль очень внимательно рассмотрел богатыря, рвущегося в бой.
— Так как называется фрукт, из какого вы сок выжимаете?
— А я забывчивый. Как беру упаковку, прочту — чуток помню, и только упаковку отправлю в печь — всё! Как и не знал.
— Плохи ваши дела. Я, хоть и пожил прилично, но с памятью… Ты не прикалываешься?
Опять для меня незнакомое употребление слова, но терпеливо молчу.
Полковник устроил повару экзамен: три плюс два, умножить на семь, вычесть двенадцать.
— Двадцать один?
— Пусть будет двадцать один. Вы когда в отпуске были, видели родных?
— Вчера? — Повар испуганно пошарил глазами вокруг, точно кто-то мог подтвердить.
— А сколько у нас получилось в примере?
— Двад… девятнадцать! Я точно запомнил.
Уиль Штирль мимоходом и с удовольствием потирал руки. Среди тупых легче жить.
— Возьму тебя с собой, когда будем делить добычу. Итак, — полковник перешёл к основной теме, которая одних делает богатыми, других… кто плохо учился, пусть будет наукой. — Нам не оставили иного выхода, как обратиться с официальным запросом. По моим сведениям, Плин-Пирнец держит в штате целый институт плутарей…
Снова меня напрягло словцо. Полковник продолжил:
— Кажется, такой специальности больше нет нигде, даже в справочниках и энциклопедиях. Не спорю, встречаются жалкие пародии на здешних специалистов. Суть в чём? Знакомые мои, и пять лет назад, пробовали пройти в крепость по официальной бумаге. Пакет документов на преступника, которому вы предоставили убежище. Вот тут в бой вступают плутари. Между нами, сволочи те ещё. Ты ему свидетелей, документы, записи разорённой планеты, а у гада моментально пропадают зрение слух. Не мне вам рассказывать, до какой мерзости готов скатиться человек, если платят больше, чем землекопу.
Поднялся на ноги, чтобы видели, наш оружейник.
— Полковник, разрешите сделать уточнение.
— Валяй. Полковник Уиль Штирль, напоминаю.
— Вот именно. — ТроноНав зачитал с планшета: — «В штате крепости Плин-Пирнец навечно закреплён институт плюхарей». Я ничего не придумал, можете убедиться сами.
Уиль Штирль перевёл взгляд на капитана.
— Коллега, ответьте честно: вы своим поваром довольны?
— Повода к неудовольствию пока не давал. Сок не разбавляет, продукты домой не таскает, — что ещё хотеть? Вчера вот, из отпуска вернулся. В срок, заметьте. Правда, половину отпуска просидел на горшке, попросил их не оплачивать, и ещё два дня — чтобы перестраховаться.
Уиль Штирль иначе стал оценивать беднягу:
— Даже так? Жаль, конечно, в жизни случается и не такое. Как я вас понимаю, вот не поверите… Да, так возвращаемся к плану.
Повар сделал отчаянную попытку реабилитироваться:
— Так девятнадцать или двадцать? Вы меня извините, от отпуска никак не отойду.
— Двадцать два! — как точку поставил в разговоре полковник. — На калькуляторе проверь. А мы пока выберем кандидатов в группу, кто отправится со мной в логово врага. Так-то мы не враги, но закон иногда вещи называет другими именами. Вот тоже фиг знает, кому это на руку, но мы войдём и возьмём то, что принадлежит по праву. Возражений нет? И не принимаю, закройте рты. Капитан, вы берёте троих, для прикрытия со спины. У меня те самые двенадцать. Они проложат путь. Через час выдвигаемся.
Повар напомнил жалобным голосом: «А побриться?»
Уиль Штирль поймал себя на желании подойти и потрепать увальня по щеке, до того он оказался мил на поверку, мил и беззащитен. Только бы выгорело дельце, и мы разойдёмся красиво.
— Капитан, раз вы доверяете повару, то и я, в знак дружбы, тоже готов поверить. Будем делить добычу — пусть он присутствует от имени экипажа. Согласны?
— Более чем. Раз мы пришли к единому мнению, за чем ещё дело встало?
Часть 7
Утомлённая трудами дня уходящего, охрана, в лице майора, развернула бумаги. Полковник раздобыл всё, что нужно, поэтому верил в успех.
Майор поднял глаза на часы.
— Полковник, не в службу, а в дружбу. Просьба огромная назрела. А, может, отложим до утра? Новая смена, отдохнувшая…
— Дело не терпит, майор. Я на службе.
— Так и мы не на прогулке. Ладно, ступайте прямо. В конце коридора, направо, лифт. Надо кнопку нажать, и тогда…