За горным туманом
Шрифт:
Каменные тропинки выстреливали в разных направлениях, но звенящий звук вёл Эдриен в верном направлении. Леди Лидия сидела на бортике каменного фонтана, что возвышался в четыре яруса, высоко над её головой. В полный рост каменный дельфин балансировал наверху фонтана, застигнутый в прыжке и выталкивающий воду из своего носика.
“Великолепно”, выдохнула Эдриен, и Лидия повернулась, чтобы поприветствовать её приятной улыбкой.
“Мой сын весьма изобретателен”. Гордость светилась в каждой секреты цивилизацииблагородной линии её лица.
“Он сделал это всё?”, скривилась Эдриен.
“Самые
“Когда путешествовал по миру, выискивая красивых подружек для постели”, язвительно перебила Эдриен, вспоминая слова горничных Комина.
Лидия подняла голову с весёлым блеском в глазах. “Так они говорят?”
“Так он делал?”
“Почему бы тебе не спросить его об этом самого? Но хорошо подумай над этим, Эдриен. Что люди, которые тебя не знают, скажут о тебе?”
“Не в бровь, а в глаз”, уступила Эдриен, надеясь, что Лидия никогда не узнает о её цветистом прошлом.
“Сумасшедшая Джанет”, заметила тихо Лидия. “Мне ты не кажешься ни капельки безумной. Почему Комин запер тебя в башне?”
Эдриен повторила слова, которые он в неё втолковывал в день её свадьбы. “Я была слишком красивой чтобы рисковать быть увиденной его мужчинами. Так он сказал”. Она добавила от себя, не задумываясь, “По правде говоря, никогда не считала себя таковой”.
Лидия фыркнула. “Ты что никогда не видела зеркала?”
“Конечно видела. Но я всё же никогда не чувствовала ничего подобного”.
“В точности как Ястреб, думаю я”, заметила Лидия. “Однажды он сказал мне, что знал, что хорошо выглядел только потому, что женщины суетились вокруг него. Что если бы женщины не устраивали такого шума-гама, он считал бы себя довольно аккуратным и чистым…”
“Довольно аккуратным и чистым?”, с недоверием сказала Эдриен. “Мужчина безупречен с ног до головы! Да по сравнению с ним Давид, греческие боги и Пан вместе с ними покажутся непропорциональными. Да он неукротимый секс в бутылке, откупоренной. И кто-то должен закупорить её. Он – аах! Бах!” Эдриен вдруг залепетала и стала заикаться, когда запоздало осознала свои слова. Лидия так сильно смеялась, что слёзы затуманили её глаза.
Когда Лидия смогла восстановить дыхание, она довольно вздохнула. “Что ж, это утешение. Я не была уверена в твоей невосприимчивости. Он же в ней уверен. Не волнуйся. Это будет наш маленький секрет, дорогая Эдриен, и иди, сядь рядом со мной, чтобы я рассказала тебе, как я рада, что ты здесь. Я лишь жалею, что меня не было здесь чтобы поприветствовать тебя, когда ты приехала. Из того, что я слышала, они все натворили тут дел”.
И Эдриен вдруг поняла, что хочет бросится с головой как можно ближе к ласковым материнским рукам, которых никогда не знала. Её закаленное сердце скользнуло по предательски тонкому льду – осмелится она? Не осмелится?
“А где твой муж, Лидия?”, резко хлопнула по шее. “Комары? Уже?”
“Имеем свою долю. Поэтому и натягиваем сетки над кроватями. Немного мяты держит их на расстоянии. Я набиваю ею карманы и засовываю листик или два в лиф платья”. Она предложила пару из своих листиков, и Эдриен приняла их с благодарностью. “Что касается моего мужа…” Её глаза стали мечтательными. “Этот невозможный мужчина покинул меня более тридцати лет назад. Он умер прямо после рождения Хоука”.
“Как?” Эдриен вытерла тыльной стороной руки лоб. Солнце стало вдруг слишком горячим.
“В битве за короля, и умирая, он дал обещание, по крайней мере, так сказал Король Джеймс, что пятнадцать лет из своей жизни его сын прослужит Короне, взамен на защиту королём Далкейта. По сути, служба Сидхи только недавно”.
Эдриен нахмурила брови в замешательстве. Яркие цветы Лидии вдруг растворились в головокружительной акварели цвета.
Лидия терпеливо объясняла. “Далкейт – богатое владение. И не было мужчины, чтобы защитить нас, когда муж погиб. Я осталось с двухмесячным крошкой наследником. Давал ли обещание мой муж, или Джеймс его просто выдумал, об этом я уже никогда не узнаю. Я сомневаюсь, что мой Дуглас пообещал бы нашего сына Королю Джеймсу в каком-либо качестве, но одному человеку редко удаётся выиграть спор с королём. Я не была готова выйти замуж снова, моя скорбь по мужу была глубокой. Люди короля охраняли Далкейт, пока я не сняла свои вдовьи одежды. Но Джеймс дал нам свою защиту при условии, что Ястреб на своё восемнадцатилетние явится в Эдинбург, чтобы присягнуть на верность и остаться на пятнадцать лет службы. Как он заявил, мой муж пообещал ему”.
“Вы не верите, что ваш муж мог пообещать королю Ястреба?”, спросила Эдриен, её зрение замутилось. Она с трудом сморгнула, и оно вновь стало ясным.
Прекрасное лицо Лидии стала задумчивым, и какое-то время казалось, что она вообще может не ответить на вопрос. Эдриен видела воспоминания, порхающие в её глазах, то хорошие, то явно причиняющие боль. “Мой Дуглас был вторым, кто предложил выйти за него замуж, Эдриен”.
“А первый?”, спросила Эдриен, опустив кончики пальцев в приятно прохладную воду фонтана и промокнув каплями виски.
“Король Джеймс”.
“Ах! Презренный человек”.
“Определённо презренный. И ни на йоту не прощающий. Он положил глаз на меня и его невозможно было разубедить. Это было моё шестнадцатое лето, я была представлена ко двору вместе с твоей матерью Алтэей. Мы обе получили много предложений в тот сезон, и Джеймс был одним из моих пылких поклонников. Я не принимала это всерьёз, в конце концов, он был королём. Только позже я поняла, каким серьёзным он был. Но было слишком поздно. Я отдала своё сердце Дугласу, когда была ещё совсем девчонкой. А Дуглас, скажем, его не пришлось долго убеждать”. Её зелёные глаза моргнули от нежных воспоминаний.
“так король ненавидит Ястреба, потому что вы отказали на его предложение. Кажется невероятным ребячеством”.
“Он такой и есть. Джеймс был испорченным с момента своего рождения. С ним нежничали, его баловали и ему угождали бесконечно. К тому моменту, когда он мог жениться, его слепо обожали без конца. Он никогда не слышал слова нет за всю свою жизнь, и не намеревался услышать в дальнейшем. Он посчитал просто невозможным, что женщина могла пожелать стать женой обычного графа, когда могла быть королевой Шотландии”.