За гранью вечности
Шрифт:
– Добрый день. Я – Эви ан Грейв…
Или лучше стоило бы сказать: «Вы должны меня помнить»? Хотя по виду Френоса было ясно: назовись она военачальницей Элизиума или даже самим Айоном, это мало бы что изменило.
– Надеюсь, Вы помните меня? – спросила элийка, но в её голосе совсем не было оптимизма.
– Где же ты?
– Кто?
– Тутти! Выходи… Не бойся!
«Неужели я зря сюда шла?» – подавляя внутреннее негодование, пыталась успокоить себя девушка.
– Ах… Ах… Ах… – старик покачивал головой и не унимался. – Ключик… Ключик от моего сундука – на шее маленького Тутти. Что же теперь
Эви посмотрела на обгоревшие развалины сарайчика, находившиеся возле его дома.
«Странно, но это было ещё до моего прошлого приезда… – подумала она. – Неужели он заметил, что сарай сгорел, только сейчас?..»
– Это был домик Тутти. О, горе! Он больше никогда не вернётся!
Старик упал в плетёное кресло под круглым окошком его домика и, закрыв лицо руками, заплакал.
Сказать честно – было неудобно продолжать стоять, как дуб, когда старик взахлёб плакал. Нужно было или уходить, или подойти и пожалеть его. Почему-то Эви не хотелось делать ни первого, ни второго. И всё же она переборола себя, подошла поближе и присела на пенёк рядом со стариком.
– А это кто? – заглянув в лицо отшельника, спросила девушка.
– Какой такой «кто»? – фыркнул Френос.
– Ну… Тутти…
Услышав имя, старик зарыдал ещё громче. Складывалось такое впечатление, будто Тутти был как минимум его внук.
Эви осторожно положила руку на плечо старика. Странно, но оно было крепким не по годам. И если сбрить старцу бороду, снять с него перепачканное сажей тряпьё и облачить в латы, он бы вполне сошёл за благородного легионера, чьи волосы обелила седина – лучшее украшение мудрости.
– Не переживайте так. Хотите, я помогу найти Тутти?.. – не подумав, спросила Эви.
– Правда? – глаза старика вмиг просохли, и на лице его появилась блаженная улыбка. – Мой бедный поросёночек… Его, наверное, утащили кровожадные дукаки. Спасибо! Спасибо тебе, добрая госпожа!
«Поросёночек? Кровожадные дукаки? Добрая госпожа? Да что происходит?» – недоумевала в мыслях девушка.
– Позволите, я хотя бы свои вещи у Вас оставлю?
Эви уже собиралась встать, когда старик вскочил с кресла, прошмыгнул в дом и схватил со стола флягу и деревянную чарку. Содержимое чарочки он выплеснул на траву перед входом и, откупорив зубами флягу, отпил из неё, а потом протянул девушке.
– Попейте перед дорожкой. День жаркий нынче.
«И правда…» – согласилась она. Путница взяла из рук старика чарку с искрящейся и прохладной жидкостью и с жадностью начала пить. Она и не замечала, что у неё была столь сильная жажда. Хотя, может, ей просто хотелось допить до дна этот холодный напиток.
«Кстати, почему он такой прохладный, когда на дворе жара? – удивилась Эви, но не могла остановиться. – Откуда у старика лёд?..»
Лёгкий озноб пробежал по коже. Элийка ощутила, как морозное онемение наполняет её тело.
Эви испугалась и рывком поднялась. Лес исчез. Пропал и старик. Казалось, холод сковал все внутренности, но кожу грело, будто солнце на пляже. А вокруг – яркий свет, который вовсе не слепит…
========== Часть 6. Глава 5. ==========
Комментарий к Часть 6. Глава 5.
Отредактировано.
Эви видела небо. Нет, не облака, что проплывали над ней, и не закат над морем. И даже не огни Асмодеи в ночной синеве. Она видела безмерную стихию,
А может, и нет. Небо стало её частью, и облака стали меняться, словно она приказывала им. Контуры. Образы. Фигуры. Кто они все? Что они делают в её небе?
Тусклый холодный свет ночи озарил вершины каменистых гор северного Теобомоса. Эви знала, где она сейчас, но объяснить природу этого знания не могла. Она лишь наблюдала за всем со стороны, будто девушка и ветер, завывающий между склонами, слились воедино.
Голубоватое свечение медленно расползалось по хребтам и низинам. Огромные острые когти дракона впились в твёрдую породу. Его чёрная, как смола, чешуя отражала ночные лучи лучше любого металла, а красные глаза были преисполнены самим пламенем. Он сложил массивные чёрные кожистые крылья за спиной и обвился змеиным телом вокруг вершины горы. Существо затихло, приглушив свой адский рык. Наступила гробовая тишина. На такой высоте было слышно только громкое завывание ветра, но нынче из ночного мрака не доносилось ни единого звука.
Но вдруг дракон встрепенулся, поднял голову и взвыл, изрыгая искры и языки пламени. За его спиной, разрезая воздух тяжёлыми крыльями, парило другое существо. Оно было больше и прекраснее первого. Его чешуя была чёрной, но, казалось, что всё огромное тело ящера было изрезано шрамами, и из них сочилась расплавленная огненная лава. В груди дракона мерцало и сияло пламя, будто за его толстой чешуей разгорался адский пожар. Вместо привычной пары крыльев за спиной этого странного существа красовались огромные четыре крыла, изрисованные светящимися рунами. Эти надписи цвета раскалённого металла были на всём могучем теле балаура – следы немыслимой магии, подвластной великому и ужасному ящеру.
Существо приземлилось рядом с первым драконом, вонзив острые когти на лапах и крыльях в отвесный склон горы.
– Фрегион, я ждал тебя, – прорычал первый балаур. Его рык был страшен. Казалось, сотни истерзанных душ заливались смертным криком, моля о пощаде, в грозном гласе беспощадного дракана.
– Бритра… – зашипело существо, извергая струи бурлящей магмы, изливающиеся из его огромной пасти. – Зачем ты вызвал меня?
Голос балаура был настолько оглушителен, что даже верхушки гор завибрировали и зашумели в низком гуле. Красноглазый дракон нехотя, но покорно опустил голову перед образом столь ужасающего существа.
– Посмотри на эти земли, Фрегион, Повелитель Огня. Они прекрасны-ы.
– Это мои владения, Бритра. Эти горы принадлежат мне-е.
– Но юг, юг Теобомоса… Его забрали люди… – Бритра вытянул своё тело в сторону расстелившихся по горизонту равнин.
– Это ненадолго. Нет силы, способной остановить меня-я…
– Почему мы остановились? – дракон вывернул шею и посмотрел Фрегиону в глаза, но в то же мгновение отвернулся, попав под гипнотизирующий взгляд Властелина. Великому Лорду балауров нельзя было смотреть в глаза. Любой, кто нарушит этот закон, в тот же миг будет отравлен смертным ужасом, который источает огонь его змеиных очей.