За несколько дней до рассвета
Шрифт:
Её глаза цвета неба манят и затягивают в свой омут.
Мелодия плавным потоком разливалась по пещере, наполняла её собой и забиралась под округлые своды, растекаясь по камню и тут же отдаваясь от него гулким эхом. Тонкие пальцы легко скользили по мануалам, ловко извлекая стройные и ладные звуки из инструмента. Местами надрываясь и замолкая, она вновь и вновь продолжала звучать по мере того, как Теттио нажимал на клавиши. И чем чаще он вспоминал тёплые объятия девушки, мягкость и такую желанную осязаемость её тела, тем больше мелодия становилась отрывистой и энергичной.
Но внезапно мотив стал более тяжёлым и нагнетающим, мрачные нотки всё чаще прерывали ровное течение ноктюрна.
Ирнан Хостибиус.
Ожидание так томительно.
Прячась за портьерой в комнате, где расположилась Авилэн и её друг, Призрак лишь безмолвно сжимал кулаки, стараясь совладать с собой. Со своей тихой яростью. Почему всегда что-то мешает ему?! Почему всё так несправедливо по отношению к одинокому изгою, впервые за всю жизнь нашедшему смысл открывать глаза по утрам? Теттио с сокрушением слушал голос Авилэн, с таким вдохновением говорящей о себе и – как же его там? – Ирнане. Она ведь была так счастлива только с ним, с Призраком! Не может быть! И, чем больше Теттио вслушивался в их милую беседу, тем больше понимал, что не сможет избавиться от Ирнана привычными способами.
Это ведь разобьёт ей сердце…
А потом этот поцелуй. Такой быстрый, едва уловимый, но настолько нежный и проникновенный, что Теттио, стоя невдалеке от пары, вновь ощутил снедающую разум тоску, поедавшую его сердце и душу многие, долгие года. Сопровождавшую его с самого рождения.
Теттио ещё никогда не чувствовал себя настолько жалким. Он смотрел вслед удалявшемуся Ирнану и ясно понимал, что совершенно ничего не может сделать. Не может отстоять свою любовь.
Или?..
Какая-то коварная улыбка разрезала губы Теттио. Он окончил играть, поднялся и, подойдя к софе, взял с неё накидку, забытую Авилэн.
– Ну что, Ирнан Хостибиус, поиграем? – усмехнулся Призрак, разминая в пальцах податливую ткань.
Глава 4. Авилэн
Знаешь ли ты, что такое настоящее одиночество?
Теттио чувствует себя неимоверно счастливым, когда слышит нежные певучие нотки голоса Авилэн, когда касается её шёлковых волос и плетёт из них косы, когда она смотрит на него с лаской и улыбается, так мягко, так лучезарно, что не верится – неужели это сокровище было послано ему? Неужели она рядом по своей воле и никуда не хочет уходить? Неужели в такие моменты она способна позабыть обо всём?
Без неё все воспоминания кажутся тусклыми.
Ирнан думает, что лучше уже быть не может, но каждый раз ошибается, вновь и вновь открывая в Авилэн всё новые стороны её характера. Будучи маленьким несмышлёным ребёнком, он и представить не мог, что однажды, спустя несколько лет, его «крошка Ави» вырастет в прекрасную девушку, стерев навсегда свой образ заводной проказницы. Сейчас всё так изменилось, перевернулось, словно они никогда и не были детьми, снующими по дворцу в поисках приключений и нервирующими бедных слуг.
Тебе никогда не понять, что чувствует отвергнутый всеми отшельник.
Теттио больше не боится напугать Авилэн, не боится, что она убежит от него с криками, думая, что зловещее приведение протянуло свои длинные руки для того, чтобы сломать её тонкую шейку, а не заключить в нежные объятия. Не тёплые, потому что призраки не могут быть тёплыми, но нежные, нежные и заботливые.
Когда она грустит, хочется выть.
Ирнан не хочет знать, почему Авилэн иногда так печальна, он лишь захвачен благородным порывом успокоить, понять и выслушать. Он способен одним лишь своим мягким и добродушным взглядом заставить Авилэн расплыться в усталой улыбке. И это всё, что он, такой незлобивый и простой, может предложить ей. Но Авилэн и не просит о большем. Потому что знает, кто может дать ей большее.
Только она способна развеять тьму в моей душе.
Теттио понимает её, как никто другой. Порой кажется, что, стоит только попробовать, и они смогут говорить в унисон, предсказывая фразы друг друга. Авилэн и не подозревает о его чувствах, всё ещё считает его своим верным другом и даже не помышляет о том, что и её дорогой Призрак умеет любить. Умеет страдать.
Каждый день проходит, словно сон.
Ирнан знает, что он – совершенно обычный добряк, который привлекает людей своей почти детской наивностью и открытой душой. Но он не знает, почему такая необыкновенная девушка, как Авилэн, общается с ним. Она не похожа на ту, кому бы нравились их необременённые чем-то интеллектуальным, лёгкие беседы и тихие прогулки по саду, во время которых Авилэн молчит, наслаждаясь вдохновенными пейзажами и розовыми кустами, а Ирнан просто так же молчаливо смотрит в сторону, лишь изредка позволяя себе метнуть робкий взгляд на свою ожившую мечту. Когда он наблюдает за тем, как красиво переливаются её волосы в вечернем лунном свете, или как её тонкие, изящные руки легко одёргивают смявшиеся складки юбки, слова сами вылетают из головы, заменяясь невнятным мычанием, а тело судорожно потряхивает от волнения и страха. Страха за то, что он скажет что-то глупое, нелепое, и красивые, ровные губы Авилэн скривятся в презрительной усмешке. Но такого никогда не случалось. Авилэн никогда не относилась к нему снисходительно, всегда говорила с ним на равных, даже несмотря на то, что Ирнан слабо походил на человека из «высшего» общества.
И здесь нет места печали и тоске.
Теттио хочет быть принцем. Прекрасным юношей, которого бы Авилэн смогла полюбить. Но, к сожалению, то, что скрывается под его маской, не позволит ему познать все прелести любви, ответной любви. Если принцесса когда-нибудь увидит его истинный облик, Теттио вряд ли сумеет справиться с подобным горем. Ведь он уверен: стоит ему явить своё лицо, и Авилэн сама убежит от него в испуге. Поэтому каждый раз, когда девушка норовит протянуть руки к его защите, Теттио лишь перехватывает её ладони своими и обыкновенно делает что-нибудь неожиданное, например, подхватывает принцессу в танец, и та сама забывает о своём намерении узнать, что же таится под маской, что же её друг так упорно скрывает от неё. И каждый раз сердце Теттио неприятно ноет, а сознание сотрясается от жуткого страха. Нет, Авилэн, тебе нельзя этого видеть, потому что я не хочу тебя терять. Теттио грезит о красоте, но мечты навсегда останутся мечтами. Но Авилэн не уходит. Она рядом, всё так же спускается в его убежище, слушает его ноктюрны, сюиты и сонеты, говорит с ним, касается его… И он сохранит свою тайну как можно дольше, чтобы ещё хоть немного насладиться обществом принцессы, чтобы ещё хоть чуть-чуть пожить своими мечтами, которые никогда не станут реальностью.
И здесь я чувствую себя по-настоящему счастливым.
***
Ночь наступала на Ноэлон, устилала поля и крыши домов тёмным покрывалом. Цвета дневного и ночного неба смешивались, придавая небесному своду красноватый оттенок. Вечерний сумрак сливался с низко стелящимся туманом, и звёзды, уже появляющиеся на огромном округлом холсте, подрагивали в его дымке. Пение птиц постепенно замолкало и тонуло в стрекоте кузнечиков, попрятавшихся в густой траве, в тех её местах, не протоптанных людскими ногами. Облака, подсвеченные снизу остатками света уже опустившегося за горы, но ещё отдающего свои последние лучи, солнца, казались толстыми воздушными гигантами, нависавшими над головой, словно громадные комья пуха. Авилэн смотрела на горизонт, вид на который открывался с крыши дворца, неподалёку от одного из величественных куполов, и наблюдала за тем, как тусклый след, оставляемый ушедшим светилом, становился всё слабее и вскоре должен был и вовсе потухнуть, уступая место серебряному свету луны.