За несколько дней до рассвета
Шрифт:
Как жаль, что Теттио этого не видит.
Призрак сидел в своей пещере безвылазно, и казалось, будто многочисленные тайные ходы, ведущие неизвестно в какие уголки замка, были проделаны в стенах так, для красоты и таинственности. Авилэн так желала хоть раз показать другу всё великолепие уходящего дня, но он всякий раз отказывался, лениво отмахивался и упорно стоял на своём. Получив несколько отказов подряд, девушка не решилась больше докучать Теттио со своими предложениями, подумав, что ему, видимо, действительно не хочется выходить в свет по какой-то серьёзной причине, которую он всё никак не раскрывал Авилэн.
Авилэн любила приходить в это место. До возвращения Теттио она почти каждое утро взбиралась сюда, чтобы понаблюдать за тем, как яркие лучи солнца рассекают ещё тёмное ночное небо, озаряя светом сначала поля и леса у самого горизонта, а затем и Ноэлон, его дома, арки и, в конце концов, дворец.
Ирнан – милый парень, но с ним Авилэн не может забыть о своей предопределённой судьбе, ведь он сам рождён в королевской семье, сам из той же среды, что и принцесса. Да, непринуждённые беседы с этим наивным пареньком помогают ослабить оковы, опутывающие её душу гадким словом «титул», но это всё не то, не так…
Не так, как с Теттио.
Изначально посещая Призрака только с возможностью слышать лишь его голос, Авилэн даже не подозревала, что через несколько лет их дружбы, ей будет позволено спуститься в его покои, в обитель того самого Духа, который в глазах одних кажется ужасным и зловещим приведением, а других – благодетельным и заботливым покровителем. Приходя к Призраку поначалу от скуки и одиночества, какое испытывает любой ребёнок, обделённый родительским теплом, Авилэн и представить себе не могла, что однажды будет нуждаться в Теттио и визитах к нему, если не как в воздухе, то, как в ежедневном сне – минимум.
Авилэн уже давно заметила, что Теттио и Ирнан – две абсолютные противоположности.
Теттио умён, начитан и талантлив. Чего стоит хотя бы его музыка, которую он так искусно умеет извлекать из органа. Теттио никогда не выражает каких-то бурных эмоций (или, может быть, из-за маски просто не видно), он беспристрастен и немного отчуждён, Авилэн с трудом удаётся заставить его улыбнуться, лишь путём хитрых манипуляций – счастливой улыбкой, звонким смехом или неожиданным, быстрым и при этом плавным движением тела, больше похожим на танцевальное па. Порой Авилэн кажется, что он совершенно не увлечён беседами с ней, но, стоит Авилэн хоть на минуту усомниться в искренности Призрака, как тот внезапно проводит рукой, облачённой в перчатку, по её серебряным волосам, трепля их. И вот принцесса уже откинула все лишние мысли и продолжила непринуждённо общаться с другом, и лишь лёгкое покраснение на щеках выдавало её смущение. Теттио был её опорой, незаменимой частью её жизни, был тем, с кем Авилэн чувствовала себя не как принцесса, не как королева, а как простая, не влачащая на своих хрупких плечах бремя власти и ответственности за целый народ, девушка. Он никогда не заговаривал о её долгах и обязанностях, не корил за излишнюю неуклюжесть или простоту слов, не читал бесконечные нотации, по поводу и без, но относился к ней, как к равной, не возносил до уровня божества и не уничижал до уровня несмышлёного ребёнка, который не способен отличить вилку для салатов от вилки для мяса. Теттио просто был рядом и ничего не требовал взамен.
Ирнан не блещет ни умом, ни талантом, но он так добр и умилительно глуп, что Авилэн временами едва сдерживается, чтобы не взять юношу за пухлые щёки и не потянуть их в стороны, словно бабушка, желающая затискать внука. Несмотря на свою полноту, неловкость в движениях, Ирнан всё равно производит впечатление молодого человека, способного защитить и себя, и кого-то, кто в этом нуждается. И Авилэн удивляет эта его черта. Ирнан не был лишён благородства и мечтал однажды стать настолько сильным и крепким, чтобы носить на руках не только Авилэн, но и тела убитых на охоте животных и врагов. И он уверенно шёл к своей цели, упорно тренируясь и не унывая, если получал лишний синяк. За то время, что «принц дикарей» (Хостибиусы всегда славились вспыльчивым характером) гостил у принцессы Ноэлона, она почувствовала к нему необъяснимую, сильную привязанность, которую не могла назвать ни любовью к другу, ни симпатией к юноше. И Авилэн жутко обрадовалась, узнав, что семья Хостибиусов решила остаться в доме Ноэтрибиусов ещё на две недели (на самом деле, королева Фелистин, видя, как улучшилось состояние её дочери с приездом друга детства, упросила его родителей погостить ещё).
Авилэн уже давно заметила, что Теттио и Ирнан – две абсолютные противоположности, но одно их всё же объединяет: они одинаково близки принцессе, и она не представляет свою жизнь ни без одного, ни без другого.
Погрузившись в собственные мысли, Авилэн и не заметила, как тьма заполонила каждый уголок королевства и зажглось пламя фонарей на улицах. Ночь наступила так быстро для принцессы, что она не сразу поняла, что пора бы уже спуститься вниз, иначе, если служанка не заметит её ни в спальне, ни выходящей из ванной комнаты, то вырастет риск быть уличённой в таких вот «прогулках». Наскоро поднявшись, Авилэн быстро спустилась по короткой лестнице, что вела под купол, прямо к люку, через который принцесса ловко попала в башню и оттуда уже вышла в коридор последнего этажа, спешно удаляясь в свою комнату. Скоро часы пробьют час отхода ко сну, и Авилэн вновь отправится к Теттио, чтобы послушать что-то новое из сочинённой им музыки, или почитать его стихи, смысл которых она, как ни старалась, уловить была не способна, или, в конце концов, просто поговорить с ним на какую-нибудь тему, сидя на уютной софе и поджав под себя ноги. Вернувшись в свою спальню, принцесса опустилась на постель и с нетерпением ждала, когда пробьёт назначенный одиннадцатый час.
Час их неизменных встреч.
Глава 5. Ты – мой ангел
Лунный свет мягко стелился по мраморному полу коридоров. Свечи были давно потушены, а все обитатели замка давно были охвачены сном. Все, кроме юной принцессы. С опаской оглядываясь по сторонам и держа фонарь впереди, девушка медленно шла по коридору, осторожно ступая по полу, словно кто-то мог услышать её шаги в столь поздний час.
Сердце Авилэн бешено колотилось в груди, глухо и даже слегка болезненно ударяясь о рёбра. Небывалое смятение захватило душу и тело принцессы, пробегало крупной дрожью по коже и заставляло руку, крепко сжимающую неизменный фонарь, подрагивать. Сегодня, Авилэн уже точно решила, она узнает, что так страшится ей показать Теттио, что скрывается за маской. Они ведь так давно знают друг друга, какие тайны между ними могут быть?
Поначалу Авилэн заклинала себя даже не думать об этой пресловутой маске, так порой разделяющей их. Но затем, вглядываясь в золотые глаза Призрака, каждый раз чувствуя потребность узреть их во всей красе, Авилэн задумала, во что бы то ни стало, снять маску с Теттио. Но, сколько бы она ни уговаривала друга, тот ни в какую не желал соглашаться, сразу же делался холодным и безразличным, лишая девушку своего внимания. И принцессе едва удавалось сгладить в такие моменты тяжёлое напряжение, появляющееся после её просьб, и вновь повернуть разговор в то приятное русло, в котором он находился с самого начала. Авилэн корила себя за бестактность, за то, что, видимо, глубоко задевала чувства дорогого ей Призрака своими навязчивыми просьбами (почти мольбами), и, тем не менее, ей до сведения скул хотелось узнать, как же выглядит самое близкое ей существо.
Оставшись незамеченной, Авилэн проскользнула в библиотеку, миновала стеллажи и, наконец, оказалась у заветного тайного хода, обнаружив, что Теттио уже ждёт её, прислонившись к стене спиной. Приостановившись, принцесса одарила друга приветливой улыбкой и потушила фонарь, видя, что свечи в длинном тайном коридоре уже горят.
– Здравствуй, Теттио, – проговорила она тихо, удивляясь мягкости собственного голоса.
– Здравствуй, Авилэн, – кивнул Призрак и подал принцессе руку, приглашая за собой.
Не предаваясь лишним раздумьям, девушка вложила свою ладонь в ладонь Теттио и смело шагнула за ним в коридор, идя по уже привычному пути, что вёл в скромную обитель Призрака. Ну, как, в скромную… Авилэн не раз удивлялась убранству пещеры: бархатная софа, широкая шёлковая кровать под балдахином, резные высокие подсвечники, стоявшие в пещере на каждом шагу, орган, в конце концов! Но этим список не ограничивался. Помимо перечисленных предметов мебели, каменные стены были прикрыты тяжёлыми портьерами, а на старинных приземистых столиках громоздились какие-то рамки, то ли с портретами, то ли с картинами – под тонкой тканью, укрывавшей их, было не разглядеть. Однако, несмотря на всю роскошь интерьера, каменные полы не были устланы коврами, и Авилэн не раз чувствовала сквозь свою лёгкую обувь холод, исходящий от них; высокий округлый потолок пещеры зловеще нависал над головой, словно грозя вот-вот обвалиться; а узкая дорожка, ведущая из низкой комнаты с ходами в саму обитель Призрака, пролегала через широкое озеро подземной воды, которое уходило куда-то под стены и очерчивало большой островок, на коем и расположился Теттио. Всё это лишний раз напоминало, что место, убранное с таким вкусом, было ничем иным, как пещерой.