За пеленой надежды
Шрифт:
Шарла кивнула головой влево:
— Она в третьей палате, Мики. Ей очень больно.
Мики сначала казалось странным, что медсестры зовут ее по имени. Они, не раздумывая, обращались ко всем врачам-женщинам по имени, но им и в голову не приходило так же обращаться к мужчинам. Мики не знала, проявляют ли медсестры таким образом неосознанное презрение или зависть к женщинам, занимавшим более высокое положение, чем они сами, но ей казалось, что это всего лишь сестринское дружелюбие, а может, способ выделить некую обособленность женского начала в мире, где правят мужчины.
Эрик, интерн, стоял
— Погасите сигарету, — велела Мики и шагнула мимо него в палату. Мики не любила Эрика Джоунса. Он работал интерном всего четыре месяца, но уже становился самодовольным и нахальным. Эрик заявил, что будет работать минута в минуту с девяти до пяти, а по средам устроит себе выходной.
В больнице Св. Екатерины на клиническое исследование больного у Мики уходило около двух часов. Объяснялось это тем, что студентов-медиков учили делать анализы предельно точно. Они всегда методично начинали с «главной жалобы», затем изучали историю возникновения конкретной жалобы. Затем подходила очередь истории болезни пациента и истории его жизни — анализа. После этого изучались болезни родителей, единоутробных братьев и сестер, предков. Далее следовал системный анализ: оценка состояния всех органов и систем — сердца, легких, нервной системы и т. д. И, наконец, следовал физический осмотр. Мики, как и остальные интерны, за год научилась спрессовать все это в считанные минуты.
Поскольку Эрик уже занес основные показатели в историю болезни и провел физический анализ, Мики осталось лишь прочитать медицинскую карту и провести осмотр.
В отделение неотложной помощи миссис Мортимер два часа назад привез ее муж. Сейчас он, бледный и потерянный, мерил шагами коридор у смотрового кабинета. Больная лежала на боку на каталке, подтянув ноги к груди. Мики представилась и задала несколько вопросов, одновременно проверяя основные показатели состояния организма больной.
— Когда это у вас началось?
— Около двух недель назад, — с трудом ответила женщина. — Боль то начинается, то проходит. Я подумала, что это газы. Но вчера вечером боль стала нестерпимой и я чуть не потеряла сознание.
Мики послушала пульс: он был слабым и частым. Она заметила, что женщина прижимает руку к правой подвздошной области.
— Вас тошнило?
— Да… — Она начала тяжело дышать. — Несколько недель назад.
Мики взглянула на медицинскую карту. Классические симптомы аппендицита… Или внематочной беременности? Мики продолжала читать карту. Эрик описывал осмотр таза: признаков беременности не отмечалось. К тому же миссис Мортимер сорок восемь лет.
— Когда у вас в последний раз были месячные? — спросила Мики, осторожно пальпируя пациентку.
— Я уже говорила другому врачу, — отвечала женщина, тяжело дыша. — Я не помню. Я знаю, что у меня была менопауза. Менструация наступала нерегулярно. У меня случались неожиданные выделения. Затем месячные совсем прекратились… Ай, так больно!
— Мы этим займемся прямо сейчас.
По крайней мере, Эрик проявил осторожность и не дал миссис Мортимер морфий. На прошлой неделе он дал наркотик другому пациенту, поэтому, когда Мики осматривала его, симптомы были смазаны и поставить диагноз при первом осмотре оказалось невозможным.
— Миссис
Женщина расплакалась:
— Это невозможно. Мы с мужем уже давно… Понимаете, у нас этого давно не было.
Попросив медсестру остаться с миссис Мортимер, Мики пошла к телефону и позвонила Джею Соренсену. Тот уже четвертый год работал ординатором в хирургическом отделении. Он сделает операцию, поскольку Мики это еще не по силам.
— Джей, — сказала она, когда тот подошел к телефону. — Думаю, нам предстоит операция на брюшной полости. Ты свободен?
Мики описала состояние миссис Мортимер и ответила на вопросы Джея:
— Женщина не помнит, когда у нее прекратились менструации. Говорит, что за последние несколько недель у нее появлялись выделения, но это может быть связано с менопаузой. С мужем долгое время не имеет сексуальных связей. Немного повышены температура и уровень лейкоцитов. Но боль острая, пациентка почти в шоковом состоянии.
— Поднимайте женщину наверх. Я найду ей палату.
Понадобилось время, чтобы установить группу крови и резус-фактор и подготовиться к срочной операции. Поскольку анестезиолог пока не мог заняться пациенткой, Мики решила побыть рядом с ней до тех пор, пока все не будет готово. В операционной, как обычно, царили оживление и суматоха, а миссис Мортимер, лежа на каталке, испуганно озиралась.
— Доктор Браун скоро сделает вам обезболивание, — Мики положила ладонь на руку миссис Мортимер. Как и в больнице Св. Екатерины, в «Виктории Великой» следили за тем, чтобы все надевали маски в операционной, но хирурги всегда делали исключения: имея дело с детьми и напуганными пациентами, они не закрывали лиц.
Миссис Мортимер выпростала из-под одеяла горячую руку и вцепилась Мики в запястье.
— Доктор, — выдавила она. — Доктор, это ведь аппендицит, правда?
— Мы так думаем. Не волнуйтесь, миссис Мортимер. С вами будет один из лучших хирургов…
— Нет-нет! — Она крепче сжала руку Мики. В огромных глазах плескался ужас. — Я имею в виду то, что вы говорили о другом. О внематочной беременности… Я хочу сказать, что слишком стара для этого, разве не так?
В мозгу Мики прозвучал слабый сигнал тревоги. Она ласково спросила:
— Почему вас так волнует внематочная беременность, миссис Мортимер?
Из глаз больной потекли слезы:
— Мне так страшно, доктор! Мне очень страшно…
Мики быстро оглянулась, увидела в шкафу для швов раскладную табуретку, вытащила ее и уселась на ней поближе к миссис Мортимер — так было легче смотреть ей в глаза.
— Чего вы боитесь? — спокойно спросила она.
— Я думаю, что это должен быть аппендицит, ведь так?
— Вообще-то, миссис Мортимер, хотя у взрослых бывает аппендицит, мы не часто встречаем его у женщин вашего возраста, — Мики тщательно подбирала слова.
— Но такое может случиться?
— У вас есть повод думать, что это что-то другое?
Миссис Мортимер облизала губы сухим языком. Она нервными пальцами перебирала край одеяла.
— Пожалуйста, доктор, только не говорите никому. Мне так стыдно…