За порогом весны
Шрифт:
— Старик-то, знаешь, с характером. Послушай, что пишет. «Я убеждаюсь все больше… источником загрязнения среды являются не только автомобили и самолеты, заводы и откормочные площадки. Львиная доля загрязнений на совести политиканов».
— Вася, маршрут…
И вот наконец указатель предстоящего поворота: «Сан-Антонио — 40 миль».
— Боря, а может, нарушим? Ну кто нас видит…
— Нет, Вася, мы не нарушим…
И вот мелькнул поворот. Мелькнули изгибы дороги, уходящей к синевшим вдали лесам, где протекала речонка Сквиррел и плескались бобры…
Вот такая история. Рассказать ее надо было, чтобы читатель имел представление и о режиме пути. Это не был «свободный
Нам доверяли. А доверие надо оправдывать. Правда, в городе Оклахоме мы повстречались с машиной, в которой сидели двое моложавых людей. Глянув сбоку на номер нашего «Торино», они обрадованно переглянулись… Несколько кварталов машина не отставала от нас. А когда вырулили на шоссе «40», ведущее на Восток, машина исчезла. Возможно, что в Оклахоме была контрольная точка: соблюдаем маршрут или не соблюдаем?..
В. Песков, Б. Стрельников. Фото авторов.
30 мая 1973 г.
Ниагара
(Земля за океаном)
Мы колебались: заехать или сберечь один день для чего-то другого? Ниагара — место истоптанное. По опыту знаешь: открытие безымянного ручейка, текущего в зарослях тайно и незаметно, трогает чувства сильнее, чем обнаженное для толпы зрелище. Джон Стейнбек, не устоявший перед искусом заехать на Ниагару, в своей книге о путешествии по Америке посвятил Ниагаре один абзац: «…Водопад очень мил. Похоже на сильно увеличенную рекламу…
Я очень доволен, что побывал там, так как отныне на вопрос: «Видели ли вы Ниагарский водопад?», смогу ответить: «Да».
И все же Ниагара… У нас-то читатель не видел половодья открыток с видом на водопад. Вот пижоны, скажет читатель, были в ста километрах и не заехали. Предвидя упрек, мы решили: заедем.
Водопад Ниагары.
* * *
Городок Ниагара-Фолс. Весь он похож на огромную пасеку. Ульи-мотели наставлены густо один к одному. Медосбор идет круглый год. Но лето, конечно, лучшее время.
Дорога к Ниагара-Фолс забита автомобилями. Владельцы мотелей улыбчивы и приветливы — городок кормится Водопадом. Мед оседает в бочках туристских компаний, владельцев мотелей и ресторанов. Но пахнет в Ниагара-Фолсе вовсе не медом. Где-то поблизости химические заводы…
Ветер сегодня как раз оттуда… Швейцар в отеле шутливо зажимает свой нос — ничего, мол, не сделаешь, вы приехали и уедете, а я каждый день.
У нас номер на шестом этаже с видом на Ниагару. Ставим чемоданы. Отодвигаем шторы. Ниагары не видно. Видно стоянку автомобилей, высоковольтные мачты, мотели, сплетение дорог. Рядом с отелем возле уютного домика — огород. Чучело в огороде для отгона скворцов, одолевающих, как видно, зелень на помидорных грядках. А рядом большая труба. Огромная кирпичная труба с буквами, выложенными при кладке: «Прачечная Уолкера». За трубой что-то парит. Но выясняется: к стирке белья этот пар отношения не имеет. Клубятся брызги над Водопадом. Слышен гул. Утверждают, что ровный спокойный гул слышно за двадцать километров от Ниагары. Это замечено было, как видно, давно, возможно, еще при индейцах племени ирокезов, назвавших Водопад — «Ниакаре» — «Большой шум». В то время соперником «Большого шума» были разве что птицы. Сейчас гул реки уже за милю от Водопада сливается с гулом автомобилей.
«Прачечная Уолкера» — это рубеж, по который туристические фирмы, скупая за очень большие деньги землю в окрестностях Водопада, оттеснили старый не очень красивый город от берега. Намечено постепенно все в Ниагара-Фолсе подчинить только туризму. Сейчас геометрия аккуратных дорожек, газонов и металлических изгородей подводит туриста прямо к шумящей воде.
Чувствуешь на лице влагу, еще не видя реки. Три десятка шагов на пологий холм — и вот она, Ниагара… Молчание. Так встречаются с Водопадом. Даже очень шумливые из туристов тут умолкают. Водопад невозможно перекричать. К тому же минут на десять люди просто лишаются дара речи, увидев это Величие.
Пестрое половодье людей. Вертолет с наиболее любопытными и богатыми кружится над рекой. Скамейки на берегу. Дремлют старики и старушки. Малыши ползают по траве. Подростки носятся по асфальту на велосипедах.
Вверх по течению пробуют счастье два рыболова. Молчаливо молится негр, сидя на зеленой лужайке, сзади толпы. Жмутся друг к другу парочки. Молчаливо стоят восемь бирманских монахов в желтой одежде. Щелкают фотокамеры… Водопада суета людей не касается. Он делает свое дело, как и тысячу лет назад, когда лишь пироги индейцев изредка подплывали к стремнине. Индейцы считали Водопад божеством. В лодках, увитых цветами, к Водопаду они посылали жертву — самых красивых девушек.
Вода Ниагары срывается с высоты семнадцатиэтажного дома. Зеленоватого цвета поток вблизи Водопада несется быстро, вскипает пеной на гребнях камней, как травинки, качаются подмытые вербы, дубки и сосны. Как веревки, змеятся в воде корни деревьев. Плот или лодка, оказавшись на этой стремнине, — обречены.
На видном месте висит спасательный круг с надписью: «Бросишь без надобности — год тюрьмы». Круг с веревкой приготовлен на случай, если чья-то лодка вверху вышла из-под контроля или кто-то сорвался в воду. Такое бывает.
В 1960 году неожиданно сдал мотор на лодке некоего Джеймса Хоникотта, катавшего двух ребятишек. Джеймс Хоникотт утонул еще на подходе к обрыву, а двух ребятишек понесло вниз. Девочку удалось выхватить из потока в нескольких метрах от Водопада, а семилетний ее братишка Роджер Вудворт у всех на глазах скрылся в пене обрыва… Мальчик остался жив.
Равнодушная ко всему, льется вода. У обрыва она вскипает гребешками бурунов.
На самой кромке шестиметровая толща зеленово-прозрачна. Но, ринувшись вниз, вода вспухает, становится белой. Стена Водопада извилисто тянется на километр с лишним. И весь этот белый грохочущий фронт окутан мельчайшими брызгами, светится радугой. Из-под обрыва поток, разбитый падением, размолотый на камнях, вырывается пенистым молоком.
Но метров сто ниже — и Ниагара стихает. Вода темнеет. Тесный каньон не дает ей разлиться.
Глубокая узкая потемневшая Ниагара течет в Онтарио. Где-то ниже она еще раз вскипит на порогах. Но тут, после прыжка, река отдыхает.
Вот по ней к Водопаду упорно, медленно плывет катеришко. На берегу люди, одетые в черное. Это один из способов получить особенно острые ощущения. Туристам выдается непромокаемая одежда с капюшоном. Похожая на шествие монахов толпа занимает палубу «Девы тумана» (так называется катеришко). И «Дева» медленно, осторожно подводит туристов к белой стене. Сверху хорошо видно: катер достиг предела. Скорлупка с людьми окутана брызгами.