За порогом
Шрифт:
Сил на то, что бы выполнять команду "стой" у многих уже не было. Такие просто попадали без сил, стеклянными глазами уставившись в небо. Однако, капитан не планировал давать своим подопечным особо разлеживаться. Отдышавшись сам, он подождал еще немного, а потом принялся всех поднимать — на очереди была разминка.
Сказать "поднимать" оказалось проще чем сделать. В ход сначала шли уговоры, потом угрозы но, как он чаще всего и бывает, больше всего пользы принес ""целительный пинок".
С горем пополам построив всех в шеренгу, капитан принялся демонстрировать упражнения.
Вот тут тихое недовольство перешло во вполне
— Не нравится, кому не нравится, пусть выйдет и объяснит мне это лично. — И добавил после паузы, — обещаю, калечить не буду.
Хоть последнее замечание и натолкнуло некоторых, самых смышленых, что не все так просто, из строя немедленно вышел тот самый бугай, который нес потерявшего сознание парнишку.
"Экий активист попался, — отметил про себя капитан, — таких надо контролировать, а иначе могут натворить за спиной столько дел".
— Отлично, подойди и выскажи мне все, что ты думаешь, — Серов встал в классическую боксерскую стойку, как бы намекая, как именно нужно высказывать.
Бугай не заставил себя долго ждать. Приблизившись на несколько шагов, он резко рванул вперед, расставив широко руки. По деревенской привычке, решил задавить массой, что впрочем не раз ему удавалось. Удалось бы и в этот раз, если бы капитан крепко спал. Во всех остальных случаях получилось бы то, что в итоге и получилось.
Капитан резко нырнул под левую руку, уходя с линии движения нападающего, не забыв, впрочем, оставить правую ногу на его пути, через которую тот закономерно и перцепился. Пролетев пару шагов бугай с громким шмяком упал на землю. Однако такие мелкие неудачи не могли его остановить. Как видно посчитав первый раз досадным недоразумением, во второй раз он действовал ровно таким же образом. И собственно говоря, полетел опять.
Можно было бы конечно отправить его в нокаут и с первого раза, однако проявив нехитрые познания в психологии, капитан решил, что воспитательный эффект будет не тот. По голове получить — это дело, как говорил Карлсон, житейское, а вот когда над тобой смеются… Для многих это гораздо неприятнее.
На третий раз Серов решил заканчивать бесплатное представление, однако бугай видно понял, что одной массой дело не решить и стал проявлять осторожность. Во всяком случае, на третий раз бросаться очертя голову он не спешил. Тогда форсировать события принялся капитан. Быстро двумя шагами приблизившись он сделал вид, что будет бить прямым слева, заманчиво открываясь для правого бокового. Бугай повелся и с широким молодецким размахом засадил Серову в ухо. Вернее попытался засадить. Вместо ожидаемой головы клак ушел в пустоту. Там, в пустоте, капитан руку и перехватил. Опять уйдя вниз он захватил кисть, направив энерцию удара вниз, одновременно поворачиваясь вокруг своей оси как бы "наружу" — "тенкан" по терминологии айкидо. Второй рукой он при этом обхватил локоть, так, что бы рука была выпрямлена. После этого, довернув вращение до ста восьмидесяти градусов, капитан телом надавил на локоть, продолжая уводить чужую кисть вниз-вправо.
Раздался болезненный вскрик. Бугай, следуя за своей рукой, упал сначала на колени, а когда Серов продолжил давить, лег на живот. Оставалось только завернуть многострадальную руку за спину "по-милицейски" и придавить чуть сильнее, что бы бугай встав не бросился опять в атаку. И правда, с полностью онемевшей правой рукой драться не очень сподручно.
— Все вставай, — Серов хлопнул лежащего на земле по спине, — на сегодня с тебя хватит. Если хватит дури в голове, подходи завтра получишь еще порцию трындюлей.
Самое интересное, что не смотря на то, что иконно русское слово "трындюли" на общеимперский заклинание перевести не смогло, бугай все прекрасно понял. Поддерживая пострадавшую руку, он только кивнул и молча направился в сторону замолкшего строя.
— Ну вот что смертники, — теперь капитан обращался уже ко всем, — я не потерплю пререканий. Следующий раз, если кто-гибудь будет возмущаться или другим способом не выполнять приказы, так легко вы не отделаетесь. Следующий раз, я обязательно кому-нибудь что-нибудь сломаю. А теперь, повторяйте за мной.
Дальше тренировка пошла как по маслу.
В таком темпе прошел первый десяток дней. Больше никаких, достойных упоминания происшествий, за это время не случалось. Каждый день начинался с пробежки, зарядки и плавания в реке. Потом был обед. А ближе к вечеру, когда спадала дневная жара, капитан занимался с подопечными рукопашным боем. Вообще то он несколько сомневался в полезности, как сказал Ариен — руко-ногомахания. Действительно, вспоминая старый анекдот "ну куда ж он голой пяткой и на шашку то!". Но никаких упражнений с местным — холодным — оружием он преподать не мог, да и не было этого оружия, а оставлять бойцов наедине со скукой — последнее дело. Как говорит старая армейская поговорка, "чем бы солдат не занимался, лишь бы зае…ся".
В этих словах кроется многовековая мудрость, а поскольку зеленки под ругой не было, да и трава была по весеннему зелена, приходилась довольствоваться уроками рукопашного боя. Благо после этих уроков бойцы думать про что либо еще кроме еды и сна уже не могли.
В таком темпе небольшой лесной лагерь прожил с десяток дней. Мужики уже стали потихоньку втягиваться в такой ритм жизни, и капитан все чаще думал о том, что пора бы найти для своих подопечных тренеров по холодному оружию. Да и само оружие неплохо было бы закупить. Не считать же, в самом деле, то, чем сейчас были вооружены бывшие разбойники оружием. Так, эрзац, пока не найдется ничего получше.
— Ариен, — обратился Серов к магу в один из вечеров, — я тут планирую вылазку в ближайший город. Тебе что-нибудь нужно? Я то за оружием еду. Может прихвачу пару наемников в качестве тренеров.
— Знаешь, Александэр, — мне тут скучно, — идя с тобой, я думал, что меня ждут приключения, а мы уже который день сидим в этом богами забытом месте, и ничего интересного не происходит.
Действительно, последнее время маг был сам не свой. Обычно не унывающий и улыбающийся во все тридцать два, он стал каким-то задумчивым и отрешенным. Серов, впрочем, не придавал этому особого значения — мало ли, что могло быть. Да и времени на то, что бы остановиться и осмотреться вокруг, просто не было. Все уходило на тренировки и на решение бытовых вопросов, коих оказалось великое множество.