За пределом. Том 2
Шрифт:
И проблемы не заставили себя долго ждать. Очень скоро мы уже были в кабинете Бурого, который сидел за столом, обводя нас недовольным и нехорошим взглядом.
— Мне, по-вашему, мало стало Рябы, вы решили доебать меня своими разборками? — холодно поинтересовался он. Весь его хитрый тон пропал, уступив место реальной сущности, безнравственной и расчётливой, готовой поглотить любого на своём пути.
— Новенький зарывался, — сухо ответил Панк.
Бурый вопросительно посмотрел на меня.
— О, и вы решили набить друг другу
— Он унизил меня в присутствии всех других, когда я ему грубого слова не сказал.
Теперь Бурый смотрел на Панка.
— Она послала меня нахуй.
Опять на меня смотрит.
— После того, как он оскорбил меня и начал угрожать.
— То есть ты у нас оскорблённый?
— Только после того, как в присутствии всей группы тебя ни за что называют чмошником и говорят, чтоб ты завалил ебало, иначе тебе его завалят.
— И что это за хуйня, Панк?
— Он начал лезть туда, где ему не место.
— Мне казалось, что я имею столько же прав и не нанимался сюда служанкой.
Это был какой-то детский сад, если честно. Мы просто обвиняли друг друга перед Бурым. Но наш босс ответственно подходил к разбору полётов. Было видно, что ему не наплевать на своё детище в виде его верной команды, и он готов её полировать и чистить от любой грязи, которая могла её расколоть. Привык сразу решать эти вопросы, находя виновного, а не пускать на самотёк или наказывать всех подряд. Однако кончилось это всё тем, что он вытащил пистолет.
— Послушайте сюда, соловьи, — и, дождавшись нашего полного внимания, продолжил. — Вы ебанулись? Особенно во время войны с другими бандами. Вы, блять, что за диверсию решили здесь устроить, уроды? Расколоть банду, чтобы мы глотки друг другу перерезали на радость остальным? Я же предупредил обоих, чтоб никаких таких разборок в группе! Есть вопрос, подходите ко мне! Но нет, давайте ебальники друг другу квасить, верно? Придурки… — он вздохнул, потерев висок. — Короче, слушайте сюда, дятлы: если я хоть раз ещё услышу про проблемы между вами, для вас она будет последней. Панк, ты хоть на стену лезь, но теперь он один из нас. Наравне с остальным и имеет столько же прав. Его слово по силе как и твоё, сколько бы ему ни было лет. Никакой хуйни, что он младше и так далее.
— Но…
— Хуй в говно! Ты слушай, что я тебе говорю! Что касается тебя, Шрам, можешь идти, документы тебя ждут, но будь тише, понял? Будет такая хуйня, что на слово ты лезешь с кулаками, и разговор будет иным.
— Я понял.
— Отлично. А теперь иди. Панк, ты задержишься на пару ласковых.
Когда я выходил, то чувствовал себя отомщённым, пусть и не совсем в безопасности. Слова словами, но меня до сих пор интересовало, пойдёт ли Панк против своего босса, чтоб отомстить, или замнёт обиду?
Глава 83
Когда Шрам вышел, Бурый и Панк ещё около минуты молчали. В кабинете было так тихо, как
— Проверь, есть ли кто за дверью.
Панк послушно выглянул и, покрутив головой, закрыл её на замок.
— Чисто, никого нет, теперь можно поговорить.
— Ну наконец, а то я уж заждался, — выдохнул Бурый, оживившись, и потянулся назад к тумбочке, откуда вытащил два стакана и бутылку скотча. — Не буду врать, мне интересно, что ты скажешь и как всё прошло там у вас.
— А что ты хочешь услышать? — хмуро пожал Панк плечами, садясь по-свойски за стол с другой стороны. Сразу было видно, что с боссом он на короткой ноге.
— Ну, как прошла проверка. И, например, это он тебя так? — кивнул на его лицо Бурый.
Половина лица Панка теперь была едва ли не сплошным синяком, с другой стороны бровь так набухла, что почти закрывала глаз, и на ней было видно рассечение, оставленное пистолетом. Нос тоже раздулся, что намекало на перелом.
— Не всё. Вот это, — он указал на синяк, — мне Фиеста добавила.
— Она? С чего вдруг?
— Она ебанутая, — мрачно объяснил Панк. Его недовольство было таким сильным, что казалось, он может пойти и убить её. — Я уже говорил тебе про это. Подлетела и отфутболила меня ногой в лицо.
— Решила заступиться за Шрама, — сказал Бурый, и Панк на него посмотрел так, словно спрашивал: «Да ладно, ты серьёзно? Быть не может! А я-то и не догадался!».
— Да без разницы. Ты лучше скажи, они, случаем, не спят друг с другом?
— Не знаю, хотя её неровное отношение к нему я тоже уже замечал. Да чего там, Шрам сам жаловался, что она доёбывается до него. Покоя не даёт.
— В любом случае она встряла и пробила мне пенальти, что было слегка неожиданно
— Ну ладно. Так как он тебе, этот Шрам? Что скажешь?
— Ну как… дерётся откровенно хуёво. Как по мне, он адекватный.
— Подробнее давай. Насколько он вообще адекватный? Это понятие растяжимое.
Панк отпил из стакана, прежде чем начать.
— Ну… старается разруливать спокойно, при этом обозначив своё мнение. Ну и не съезжал, если ты об этом, не ссыт отстаивать своё мнение. И он сука злопамятный по тихой. Уже после драки подошёл, ударил по морде и начал угрожать, что грохнет, если я попробую ещё раз при других такое выкинуть.
— Прямо угрожать? При других?
— Нет, дождался, пока все свалят. То ли боялся получить пизды, то ли понимал, что такую хуйню решают с глазу на глаз.
— И что сказал? — заинтересованно облокотился Бурый на стол.
— Сказал, что я покойник, — отхлебнул из своего стакана Панк, облокотившись на спинку.
— Так и сказал? — с усмешкой спросил он.
— Извини, диктофон дома забыл, чтоб записать его слова. Сказал, что ещё раз, и я покойник. Плюс мне в рот ствол запихал.