За рекой, в тени деревьев
Шрифт:
— Их отсюда смоет, когда начнется наплыв.
— Нет. Как только народу прибавится, они уйдут сами.
— Тебе не обидно, что мы пришли сюда не вовремя?
— Ты думаешь, что я сноб, если наш род такой старый? Как раз мы-то снобами и не бываем. Снобы — это те, кого ты зовешь хлюстами, и богатые выскочки. Ты когда-нибудь видел столько новых богачей?
— Да, — сказал полковник. — В Канзас-Сити, в загородном клубе. Я туда ездил из Форт-Райли играть в поло.
—
— Наоборот, очень мило. Мне там нравится, а эта часть Канзас-Сити очень красивая.
— Правда? Мне хочется туда с тобой поехать. А у них там тоже есть туристские лагеря? Такие, где мы сможем с тобой останавливаться?
— Конечно. Но мы остановимся в гостинице «Мюльбах» — там самые огромные в мире кровати — и сделаем вид, будто мы нефтяные магнаты.
— А где мы поставим наш «Кадиллак»?
— Ага, теперь это «Кадиллак»!
— Да. Если не хочешь брать большой «Бьюик» с гидравлическим управлением. Я объехала на нем всю Европу. Он снят в том номере «Вог», который ты мне послал.
— Придется, пожалуй, выбрать что-нибудь одно, — сказал полковник. — В общем, ту машину, на которой мы решим поехать, поставим в гараж возле «Мюльбаха».
— А «Мюльбах» очень роскошный отель?
— Необычайно. Тебе понравится. Когда выедем из города, двинем на север до Сент-Джо, чего-нибудь выпьем в баре Рубиду, может, закажем и по второй, переедем через реку и свернем на запад. Сначала будешь вести ты, а потом мы сможем меняться.
— То есть как, меняться?
— Будем вести по очереди.
— Сейчас веду я.
— Давай поскорее проедем через эти скучные места и доберемся до Чимни-Рока и дальше до Скотсблаффа и Торрингтона. Вот когда ты увидишь настоящую природу!
— У меня есть все дорожные карты и книжка с советами, где надо обедать, и путеводитель по туристским лагерям и гостиницам.
— И ты все это изучаешь?
— Да, я это изучаю по вечерам, вместе с книжками, которые ты мне послал. А где мы получим права?
— В Миссури. Машину мы купим в Канзас-Сити. А туда мы летим, разве ты забыла? Можно, конечно, сесть и на хороший поезд.
— Я думала, мы полетим до Альбукерке.
— Это в другой раз.
— Мы будем останавливаться, как только стемнеет, в самых лучших гостиницах, по путеводителю. Я приготовлю тебе твой любимый напиток, ты в это время будешь читать газеты и «Лайф», «Тайм» или «Ньюс-уик», а я — свеженький «Вог» и «Харперс базар».
— Да. Но мы непременно вернемся в Венецию.
— Конечно. И машину привезем. Мы поедем на итальянском пароходе, выберем самый лучший. А из Генуи на машине прямо сюда.
— Ты не хочешь где-нибудь переночевать
— Зачем? Нам надо поскорей попасть домой.
— А где будет наш дом?
— Ну, это мы еще решим. В Венеции всегда сколько угодно домов. А тебе не хочется жить иногда за городом?
— Хочется, — сказал полковник. — Конечно, хочется.
— Тогда, проснувшись, мы будем видеть деревья. А какие деревья мы увидим во время путешествия?
— Главным образом сосну, и тополь вдоль ручьев, и еще осину. Подожди, ты увидишь, как осенью желтеет осина.
— Ладно, подожду. А где мы остановимся в Вайоминге?
— Сначала заедем в Шеридан, а там будет видно.
— Шеридан — красивое место?
— Замечательное. Мы поедем на машине туда, где шел бой с индейцами, — я тебе о нем расскажу. Потом мы отправимся дальше, в сторону Биллинса, где погиб этот дурень Джордж Армстронг Кэстер, ты увидишь мемориальные доски на том месте, где их всех перебили, а я объясню тебе, как шло сражение.
— Ах, как здорово! А на что Шеридан больше похож: на Мантую, на Верону или на Веченцу?
— Ни на один из этих городов. Он стоит высоко в горах, почти как Скио.
— Значит, он похож на Кортину?
— Ничуть. Кортина — это высокое плато, окруженное горами. Шеридан прилепился прямо к склону. Возле Биг-Хорна нет холмов. Горы поднимаются прямо из долины. Оттуда виден Облачный пик.
— А наши машины туда взберутся?
— Еще как взберутся. Но только я бы предпочел машину без гидравлического управления.
— Да я и могу без нее обойтись, — сказала девушка. Потом она выпрямилась, чтобы не заплакать. — Как и без всего остального.
— Что ты будешь пить? — спросил полковник. — Мы еще ничего не заказали.
— Я, пожалуй, ничего не буду пить.
— Два очень сухих мартини и стакан холодной воды, — сказал полковник бармену.
Он сунул руку в карман, отвинтил крышку у бутылочки с лекарством и вытряхнул две большие таблетки на ладонь левой руки. Держа их, он снова завинтил крышку. Это было не так уж трудно для человека, который нередко обходится без помощи правой руки.
— Я ведь сказала, что ничего не буду пить.
— Ладно, дочка. По-моему, тебе не мешает выпить. Пусть пока постоит. А не то я сам выпью. Пожалуйста, не сердись. Я нечаянно заговорил так резко.
— Мы еще не взяли нашего маленького негритенка, который будет за мной ухаживать.
— Да. Я не хотел его брать, пока не придет Чиприани и я не расплачусь.
— Какие у тебя на все строгие правила!
— Да, строгие, — сказал полковник. — Ты уж меня, дочка, прости.