За улыбку ребенка
Шрифт:
Однако пора ограничить ссоры до количества, необходимого для задания. Нравится им это или нет, они – напарники, а напарники должны поддерживать друг друга. Или результаты будут катастрофическими.
Принимая душ, Сэм явно пришёл к такому же решению. Когда он вернулся на кухню в голубой футболке и потёртых вылинявших джинсах, его настроение заметно улучшилось.
– Хочешь, помогу тебе составить список покупок?
Даллас помотала головой и нерешительно улыбнулась.
– Я куплю только то, на что будут снижены цены.
– Это сработает. – Сэм
– Мы должны продержаться на это несколько дней.
– Мне ещё понадобятся чистящие средства. Я истратила почти все, что привезла с собой.
Сэм, собравшись уходить, бросил:
– Приду поздно.
Интересно, откуда такое острое нежелание его отпускать? Ей будет до слёз скучно в этой тесной квартирке. Надо придумать, чем занять себя.
Даллас последовала за Сэмом в прихожую, стараясь держаться вне поля зрения тех, кто мог случайно оказаться в коридоре.
– До свидания.
– Это все наши деньги! – заорал Сэм, подходя к тонкой двери. – Постарайся, чтобы тебе хватило.
Даллас даже глазом не моргнула.
– Но у нас всё кончилось, – заныло она. – Нет даже молока. А малышу нужно молоко, – добавила она, поглаживая свой плоский живот.
Сэм рванул дверь, но на всякий случай загородил собой Даллас, чтобы её не было видно из коридора.
– Отстань! Я сказал, что денег больше нет. И хватит на сегодня об этом проклятом ребёнке!
– Но, Сэм…
– Хватит, чёрт побери! Я попытаюсь раздобыть денег. А ты делай что хочешь.
Дверь за ним захлопнулась.
Глава третья
Даллас с трудом надевала свой «живот». Вероятно, от сильного нежелания, решила она, вспомнив, как быстро влезла в него накануне.
Такого неудобного костюма она точно ещё не носила. «Живот» был настолько тяжёлым и неудобным, что у неё болели спина, плечи и даже ноги. Чтобы кожа не раздражалась, приходилось поддевать под него тонкую майку. Зимой было бы легче, со вздохом подумала она, обмахиваясь руками.
Даллас угрюмо посмотрела на себя в пятнистое зеркало. Если б она забеременела – Боже упаси – по-настоящему, то ни за что на свете не выбрала бы одежду, предоставленную ей полицейским департаментом.
Раздражённо одёргивая цветастую бело-розовую блузу, надетую поверх розовых эластичных брюк, Даллас с отвращением отвернулась от зеркала и тут только вспомнила о кроссовках. Минут пятнадцать потребовалось её, чтобы обуться.
Сунув под мышку виниловую сумку, Даллас остановилась на мгновение перед дверью квартиры, собираясь с силами и готовясь к своей роли на несколько следующих часов. Когда она открыла дверь, выражение на её лице было грустным и отрешённым – именно таким, какое она собиралась ему придать.
Коридор был тускло освещён и неопрятен. Некогда зелёные стены потемнели и потрескались, все они были испещрены надписями и рисунками. Арматура плафонов поржавела, большинство лампочек вообще не горело.
Даллас постучала в дверь квартиры Полли.
– Кто
– Даллас Пуласки, – ответила Даллас как можно испуганнее. – Ваша новая соседка.
Дверь открылась.
Полли Джонс не принадлежала к категории женщин, мирившихся с оборками даже во время беременности. Высокая, с огромным животом, она была облачена в тесную ярко-красную блузку и ещё более тесные чёрные слаксы; распухшие ноги втиснуты в чёрные туфли на высоких каблуках. Даже в такую рань – всего десять часов утра – её длинные чёрные волосы уже были начёсаны и покрыты лаком, тёмные глаза сильно подведены, пухлый рот ярко накрашен. На вид её около сорока, но Даллас решила, что Полли, вероятно всего года на три-четыре старше её самой.
– Что надо? – спросила Полли.
Даллас попыталась выглядеть как можно застенчивее.
– Я… э… хотела купить продуктов, – объяснила она. – Может, вы скажете, где здесь магазин с самыми низкими ценами?
Полли пожала плечами:
– Думаю, самый дешёвый – в двух кварталах отсюда. Дойдёшь пешком, если муж забрал машину.
– Большое спасибо.
– Они принимают льготные талоны.
– У нас их нет.
– Нет? – удивилась Полли. – Как же так? Ведь твой парень безработный?
– Да, – взволнованно подтвердила Даллас, – но он очень гордый и не хочет принимать подачки.
Полли посмотрела на выпирающий живот Даллас.
– Даже ради ребёнка?
Даллас тяжело вздохнула.
– Сэм… он ещё не очень привык к мысли о ребёнке. Он говорит, что, если бы не ребёнок, мы бы не попали в такое тяжёлое положение. Я уверена, он изменит своё мнение, как только ребёнок родится, – добавила Даллас поспешно. – Сэм очень хороший, просто немного нервничает.
– Как все они, – с отвращением пробормотала Полли. – Сначала делают тебе ребёнка, а потом тебя же и винят в этом. Хоть бы они все сдохли, эти мужики! Хочешь чашку кофе? У меня как раз вода кипит.
– Это было бы чудесно, – обрадовалась Даллас.
– Тогда входи.
Лицо Полли оставалось непроницаемым, но Даллас почувствовала, что и соседке одиноко.
Квартира Полли была с такой же планировкой, как и та, что сняли Даллас и Сэм. Маленькая гостиная, крошечная кухня-столовая, одна спальня и ванная комната. Такая же дешёвая, ветхая, случайная мебель. Ни картин, ни безделушек. Если бы не беспорядочная куча туфель, газет и пара пустых банок из-под содовой, квартира выглядела бы необитаемой.
Проходя в кухню, Полли огляделась, будто только что осознала, какое впечатление производит её квартира.
– Я не наводила уют, – объяснила она. – Не собираюсь здесь задерживаться. Только до родов.
– Когда это будет?
– Недель через пять. – Полли прижала руку к пояснице и потянулась за кружками. – По мне, не слишком скоро. Никогда в жизни мне не было так тяжело. Да ты и сама знаешь. – Полли поставила перед Даллас дымящуюся кружку. – Хочешь сахара или ещё чего? – вспомнила она уже усевшись. – Молоко у меня кончилось, но, может, сухих сливок?