За золотом Нестора Махна

Скрипник Олександр Васильович

Свид. Нет, он слишком мало интеллигентен.

Свидетель сообщает, что сов. миссия раскрыла планы Красновольского и благодаря этому обстоятельству переговоры закончены не были.

После перерыва переводчик читает ноты украинского сов. правительства, пересланные польскому правительству по делу атамана Махно.

Переводчик читает ноты по-украински, затем по-польски. Первая в сокращении гласит:

— Украинское сов. правительство получило сведения, что атаман Махно находится в лагере Стржалково и просит польское правительство о выдаче Махно сов. правительству

для суда над ним за совершенные грабежи и разбои на территории Сов. Украины. Нота датирована 24 мая 1922 года.

Вторая нота от 4.11.1922 г. укр. наркоминдел к польскому повер. в делах в Харькове гласит, что сов. правительство приняло с величайшим удивлением отказ о выдаче Махно сов. суду. Сов. нота называет Махно бандитом и преступником, деяния которого подлежат суду во всех странах, независимо от их политического устройства.

Суд вызывает главного свидетеля обвинения Адольфа Красновольского.

Свидетель сообщает, что с Махно познакомился еще в Румынии и вместе с ним перешел польскую границу. Польские власти отправили всех их в Стржалково. В лагере он узнал, что Махно хочет вести какие-то переговори с большевиками.

Была однажды в лагере сов. миссия, и один из махновцев передавал письмо в миссию от Махно. Свидетель точно не знает, что передавал.

— На другой день я, — говорит он, — Шуляк, Василенко и еще один человек, фамилии которого я не помню, убежали из лагеря. Махно передал нам, что он хочет вести переговори с сов. миссией. Я взялся быть посредником между Махно и большевиками.

Далее свидетель показывает, что о своем задании он сообщил польским властям в лагере и рассказывает, как последние облегчали ему сношения с Махно.

Свидетель говорит, что уже переходя границу он намеревался помешать Махно вредить его родине — Польше (в зале смех). Я слышал, что Махно всегда устраивает восстания, и когда «они» говорили между собой о Вост. Галиции, то я предполагал, что и в Галиции будет устроено восстание. Свидетель вообще путается и не дает ясного изложения своих планов и поступков.

Он сообщает, что после первого своего «визита» к большевикам он снова вернулся в Стржалково, причем польские военные власти сняли солдат с караула у барака Махно, поставив на их место двух офицеров, которые и пропустили свидетеля к Махно. А Махно он сказал, что «подкупил часовых».

Защ. Для чего вы обратились в сов. посольство об амнистии и высылке в Сов. Россию?

Свид. Чтобы войти в доверие к Махно.

Защ. Почему вы не сообщили об этом польским властям?

Свидетель путается и не может дать объяснений.

Защ. Были ли разговоры в сов. посол. об освобождении Махно?

Свид. Не было… И вообще я только привозил письма.

Свидетель снова путается и вообще не может обстоятельно рассказать, о чем же велись разговоры в сов. посольстве.

Защ. Обыскивали ли вас когда-либо польск. власти?

Свид. Никогда.

Допрос Красновольского продолжается и на вечернем заседании.

Вчера вечером были допрошены поляки — жители Уманского уезда Киев. губ., из коих трое ничего существенного показать не могли. Двое же из свидетелей, дамы,

сообщили, что их мужья зверски были убиты махновцами, несмотря на то, что они обращались в махновский штаб и даже лично к Хмаре с просьбой о помиловании.

Подс. Махно заявил, что он в этом районе не останавливался и штаба его там не было.

Наиболее интересным моментом заседания была очная ставка махновца Сергиенко с Красновольским.

Св. Сергиенко заявил, что Красновольский сам сознался в присутствии его и Хмары, что ему большевиками из сов. миссии было поручено провоцировать Махно.

Красновольский это отрицает.

Ввиду позднего времени председатель прерывает очную ставку и закрывает заседание.

З ДЕНЬ

Начинается показаниями инспектора лагеря в Стржалково. Показания этого свидетеля не внесли в дело ничего нового. В Красновольском свидетель видел человека, который хотел действительно помочь родине. На вопросы защиты свидетель сообщает, что группа махновцев в лагере была незначительна, и свидетель, как начальник лагеря, в ней «своих» людей для разведки не имел.

Все «сношения» Махно путем: Красновольский — большевики, шли через свидетеля, который видел все письма Махно и все письма от Красновольского к Махно.

Красновольский же, привозя «вести» из Варшавы, находился под постоянным наблюдением свидетеля или его лагерных «агентов». Даже жил у свидетеля на его квартире.

Денежные суммы, получаемые Красновольским от свидетеля, были незначительны. Денежных выгод Красновольский не имел.

Защ. Пасхальский просит суд вызвать из Стржалково для показаний полицейского, который передавал письма Махно от Красновольского и обратно, б. коменданта лагеря Гроховского, и затребовать из мин. иностр. дел копию 3-ей большевистской ноты, в которой изложен инцидент с Красновольским.

Прокурор поддерживает все эти предложения защиты.

Суд соглашается удовлетворить ходатайство защиты.

Свид. Стршелецкий, капитан, офицер 2-го отдела ген. штаба в течение часа дает показания при закрытых дверях.

Далее дает показания св. Ястржембский, комиссар полицейской разведки, непосредственно следивший за «перепиской» Махно, которую он вел с большевиками через Красновольского. Свидетель сообщает, что на допросе подс. Г. Кузьменко заявила, что она писала письма большевикам, частью шифром, и не знала их содержания, но по приказанию «не то Махно, не то Хмары» она получила часть денег из тех 100 000 мк. которые были выданы Красновольскому большевиками.

На многие вопросы председателя свидетель отвечает неопределенно.

Почти на все вопросы защиты свидетель отвечает: «Не помню».

Председат. читает показания Шуляка, б. солдата армии Деникина, а затем служившего у Махно.

Шуляк на допросе подробно рассказывает о пребывании Махно в Румынии, а затем о его «первых шагах» в Польше, после перехода румынско-польской границы. Шуляк сообщает, что Махно имел своих вооруженных людей под Коломыей и Стржалково. Свидетель заявляет, что если его отвезут в Стржалково, то он покажет места, где спрятано оружие.