За золотом Нестора Махна
Шрифт:
Г. Кузьменко признает также, что вела записи в маленькой записной книжечке, которая вместе с вышеуказанными удостоверениями передается экспертам.
Таким образом, экспертам переданы образцы почерка всех подсудимых. Кроме того подс. Кузьменко пишет несколько строк под диктовку и передает написанное экспертам.
Объявляется перерыв. Эксперты в отдельной комнате производят экспертизу.
На вечернем заседании выступают эксперты-графологи, производившие экспертизу почерков подсудимых.
Среди мертвой тишины в зале эксперты (их двое) заявляют, что фотографии с писем, произведенные комиссаром Пенткевичем, произведены «любительски», и материалом для экспертизы служить не могут.
Большинство писем, в том числе текст существенного для обвинения письма «к ответственным представителям советских Украины и России», писала жена Махно — Г. Кузьменко. Шифр был написан рукой Хмары. Собственноручность подписи Махно на письмах экспертиза установить не может и определенно устанавливает разницу между подписями Махно на письмах и образцом почерка Махно, предоставленным в распоряжение экспертам.
Таким образом, экспертиза пришла к тому заключению, что письма писались или Г. Кузьменко, или Хмарой, но подписи на них, приписываемые Махно, вызывают сомнение в том, что они сделаны его рукой.
После экспертизы допрашивается дополнительно еще несколько свидетелей, из которых львовский украинский журналист Карашкевич характеризует Махно как идейного человека. Свид. утверждает, что население в Вост. Галиции Махно совершенно не знало.
Председатель задает вопрос Махно, правда ли, что он собственноручно застрелил Григорьева и что в октябре 1920 г., когда занял Гуляй-Поле, Махно вошел в союз с большевиками.
Махно. Я никого не убил. Достаточно мне было приказать, что-бы приказ был немедленно исполнен. Григорьев погиб, т. к. в Елисаветграде убил 2000 евреев, среди которых погиб «цвет еврейской анархической молодежи».
В ответ на вторую часть вопроса Махно пытается осветить сущность анархизма, но председатель не разрешает. Тогда Махно говорит о своей борьбе с белой и красной Россией и объясняет со стратегической точки зрения необходимость своего временного союза с Красной армией.
Заседание закрывается в 11 час. вечера.
В субботу начались прения сторон.
Речь прокурора. Характеризуя личность Махно, прокурор отмечает переменчивость: то он идет против большевиков, то с ними. В конце концов, разбитый, он уходит с Украины, ищет убежища за границей, сначала в Румынии, затем в концлагере в Польше.
И вот этот кумир украинского мужика, вождь Революционной Армии, который даже о себе говорит в 3-ем лице, стал обыкновенным серым обитателем концентрационного лагеря. «Лев в клетке», который ищет свободы. Считаясь с тем, что у Махно есть некоторое политическое «обличье» и он мог сыграть роль в сношениях Польши и советских республик, польское правительство должно было внимательно следить за Махно.
Что же делает в лагере Махно? Он, анархист, пытается завязать сношения с генеральным штабом армии par excellence буржуазной — армии польской.
Далее прокурор переходит к подробному исследованию и обсуждению переписки Махно с советскими властями. Прокурор подчеркивает то обстоятельство, что в одном из писем есть слова: «Мы готовы подчиниться советскому правительству, тем более, что никогда не шли против него». Прокурор говорит о дальнейших переговорах Махно с советскими властями о планах поднятия восстания в Вост. Галиции, о бригаде советской кавалерии для поддержания этого восстания и т. д.
Убеждение в виновности усиливается, как говорит далее прок., также от сходства шифровых ключей и наличности четырех пятитысячных банкнот, номера которых сходятся с номерами банкнот, полученных от большевиков, найденных у подсудимых во время обыска.
Показание свидетелей и экспертиза графологов, которые определенно заявили, что письма были написаны или Кузьменко, или Хмарой, подтверждают виновность. Некоторые сомнения относительно подписей самого Махно на документах не ослабляют их, ибо, конечно «Махно был душой» всей этой переписки.
Мог ли заговор Махно быть реализован и мог ли как таковой повредить польской государственности? Прежде чем ответить на этот вопрос, прокурор обсуждает показания кап. Стрелецкого (офицер разведки ген. штаба показывал при закрытых дверях), который заявил, что «легендарный» Махно, как повстанческий деятель на Украине, является крупной величиной и что партизанские банды, которые проскакивали в Вост. Галицию, всегда состояли из украинцев, родом из Сов. Украины. Вост. Галиция не поддерживает этих банд, т. е., по мнению кап. Стрелецкого, Вост. Галиция не является удобной почвой для восстаний.
Против этого мнения кап. С. возражает прокурор и заявляет, что реализация заговора Махно была вполне возможной.
Ст. 102 Уголовн. Уложения говорит об «отделении» какой-либо части государства. Это «отделение» могло быть реализовано атаманом Махно если не в целом, то в какой-либо незначительной части территории.
Вчера в 10 ч. 20 м. вечера объявлен приговор суда по делу Махно.
Украинские граждане — Махно, Хмара, Домашенко и Кузьменко, обвиняемые по ст. ст. 51 и 102 Уголовного Уложения, признаны по суду оправданными.
— В этом деле суд, — начал защитник, — имеет дело, так сказать, с «экзотическими» гостями, пришедшими с территории того «восточного сфинкса», которого выдающиеся западные политики понять не могут.
О Махно говорят разное. Одни говорили о нем как о герое, другие как о бандите. Но установить, является ли он только «проходимцем русской революции» или действительно идейным человеком, для дела чрезвычайно важно.
Независимо от «самого движения махновщины», в 1919–20 гг. Махно был анархистом. Прокурор считал важным не то, был ли он анархистом или нет, а то, каким был анархистом — восточным или западным.