За золотым призраком
Шрифт:
Вальтера кое-как выходили и подняли на ноги, но всякий раз при одном только упоминании о берлинском метро…
После раздела Германии и Берлина, их дом оказался в Западном секторе, и Отто, под чужой фамилией вернувшись в Берлин, сдал дом в долгосрочную аренду с переводом платы на свой счет в Виндхуке, забрал детей с собой. Перед отъездом побывали на могиле Марты, оставили денег кладбищенскому служителю, чтобы в день ее памяти не забывал положить на могилу белых роз, любимых ее цветов, и, как думалось, навсегда оставили родину. Но не выдерживал Отто и регулярно через каждые три года посещал Берлин, в пятидесятом году поставил красивый мраморный памятник с маленьким, из бронзы бюстом… И снова тоскует сердце, тянет побывать около Марты, вспомнить безоблачные радостные годы молодости, посетовать на уходящие в тоскливом одиночестве дни, когда
– Обязательно поедем к маме. Только без Вальтера, – неожиданно поддакнул рядом Карл.
Отто вздрогнул – оказывается, он размышлял вслух, сам того не замечая. Провел ладонью по лицу, посмотрел в скверик около дома, согласился с предложением старшего сына.
– Да-да, без Вальтера. Вижу, ему надо успокоиться, да и вообще он кабинетный работник… Ну что же, пусть идет в науку. Стране потребуются свои новые доктора, адвокаты, юристы…
– Новые изобретатели Рауффы [5] , – криво усмехнулся Карл и сам себе же пояснил эту кощунственную, казалось бы, мысль: – Похоже, нам и в этой стране без них не обойтись. В Юго-Западной Африке уже сейчас на одного белого приходится восемь чернокожих из племен банту, бушменов и готтентотов.
5
Изобретатель печально известной «душегубки».
– Надеюсь, в скором времени мы избавимся от опеки англосаксов. На этой земле будут жить только немцы! Долой черномазых и желтолицых, им место только за колючей проволокой в резервациях! Великой Германии нужны богатые колонии, и мы завоюем их. Алмазы, ванадий, цинк, свинец, серебро и все остальное, что сейчас гребут себе англичане и наглеющие день ото дня американцы, пойдет в казну Германии! – Отто возмущенно хлопнул себя по щеке. – С ума сойти можно от злости – за один только год Лондон вывозит алмазов на два десятка миллионов фунтов стерлингов! Да на эти средства здесь можно содержать такую армию, что нигеры из-под земли носа высунуть не посмеют, не то чтобы за оружие браться и стрелять из-за угла. Южно- Африканский Союз в лучшем случае может быть нашим партнером в войнах с нигерами. Ничего-о, – и он невесть кому погрозил кулаком, – мы еще вам не один Дюнкерк, не одни Арденны устроим. Или то и другое вместе! Но для этого нужно золото, Карл, много золота! Все боссы партии сейчас озабочены добыванием денег. Будут деньги, будут новые солдаты, будет оружие и будут над этой землей развиваться знамена нового великого рейха! А ведь здесь лежат кости наших предков – первых колонистов! – От высоких слов Отто неожиданно даже для Карла перешел на личные заботы и помыслы: – А теперь мне, и весьма срочно, нужны наличные деньги. Не один и не два миллиона! Нужны для реконструкции завода, для новых рудников и для большой карьеры. В политической борьбе, Карл, как в яме с тигром – кто с кого первым спустит шкуру! – Неожиданно Отто, стукнув правым кулаком в левую ладонь, откинул красивую голову, раскатисто и беззаботно рассмеялся, впервые с раннего утра, когда сам в образе тигра примчался в Виндхук с завода в Цамебе. Карл вскинул на отца вытаращенные глаза – с чего бы это веселье?
– Та-ак, – задумчиво протянул Карл и поскреб подбородок. – Я понял тебя – мы отправляемся на добычу золота или алмазов… Тогда почему в Порт-Элизабет, а не на поиски копий царя Соломона? Не на пустом же месте родились легенды об этих несметных кладовых драгоценного камня?! Вон сколько шахт понарыли во владениях не менее знаменитой царицы Савской! Или тебе известно место потайное, где лежит… – и не договорил, умолк, увидев, как насторожился отец, словно прислушиваясь к чему-то недоброму.
Отто действительно вдруг резко обернулся, словно бы кожей затылка почувствовал на себе враждебный подстерегающий взгляд – так бывалый солдат чувствует, когда его берет на мушку вражеский снайпер! Через открытое окно увидел все тех же садовника и дворника. Офенман возился у квадратной клумбы, а Вилли Тюрмахер волочил за собой эмалированное ведро, неспешно направляясь с ним в сторону контейнера для мусора за оградой садика.
– Про сокровища, Карл, никому ни слова, даже Вальтеру. Пусть все думают, что у нас обычная прогулка…
– Если так, пойду собираться. Надо, чтобы Эльза приготовила пару приличных дорожных костюмов. – И Карл, все еще о чем-то раздумывая про себя – губы у него медленно шевелились, пока он покидал кабинет – неторопливо вышел и тихо прикрыл за собой дверь.
Отто Дункель еще раз посмотрел в сторону сада – Офенман уселся на маленьком стульчике около каменного сарая для инструментов, курил сигарету, его напарник Тюрмажер копошился у забора, веником собирая на широкий совок с длинной ручкой всякий мусор вокруг контейнера.
– Странно, отчего же у меня было такое явственное ощущение опасности, будто пистолет приставили к затылку и курок, взведенный, уже щелкнул у самого уха? Странно, чертовски неприятно, – пробормотал Отто и, несмотря на жару, поспешно закрыл окно в сад.
2
Управляющий заводом Эрих Хейцман, пятидесятилетий, несколько грузноватый телом, толковый специалист был приглашен Отто Дункелем вместе с семьей из полуразрушенного послевоенного рурского городка, где найти приличную работу было не так-то просто. Из уважения к хозяину, Хейцман снял с облысевшей головы шляпу и внимательно слушал последние наставления отъезжающего сенатора, обещая давать регулярные сведения по адресу, который указан ему в пакете. Пакет надо вскрыть через две недели и в присутствии второго доверенного лица на заводе – начальнике охраны Гюнтера Цандера [6] , который своим внешним видом никак не оправдывал своей фамилии. Наоборот, толстой шеей, крупной головой, короткими ногами и мощной выпуклой грудью он больше всего напоминал свирепого пса: иначе как Бульдог его за глаза рабочие и не называли.
6
Цандер – судак (нем.).
Отто Дункель знал Цандера давно, еще по довоенной службе. Гюнтера назначили командиром артиллерии на его подводную лодку где-то в середине тридцать восьмого года, и с того дня им пришлось не один раз побывать во всевозможных военных переплетах… После выполнения последнего приказа – доставить группу людей к аргентинскому побережью и затопить подводную лодку на приличной глубине, чтобы победители не смогли поднять ее и поставить в строй, Гюнтер Цандер, растерянный, без гроша в кармане, напомнил фрегаттен-капитану несчастного Робинзона в его первые минуты пребывания на необитаемом острове – такая же растерянность и беспомощность в глазах и в движениях сильных прежде, а теперь никому не нужных рук. Как за спасательный пояс в штормовом океане, он ухватился за рукав офицерского реглана Отто Дункеля, с отчаянием в голосе, кривя обветренными губами, начал умолять:
– Я умею только стрелять, фрегаттен-капитан! Вам такие преданные люди будут нужны в Африке! Возьмите, буду верно служить, готов выполнять любые поручения, только не бросайте меня на погибель среди этих мокрых диких скал! Те, которых мы высадили, уже ушли далеко, да я им и не нужен, я им чужой, а с вами мы пробороздили чуть ли не больше самого капитана Немо!
Отто взял его в Виндхук и действительно не пожалел. Цандер вызвал из Франкфурта-на-Майне свою многочисленную и бедствовавшую семью: до войны родители Цандера содержали небольшую хлебобулочную пекарню, но американские самолеты разбомбили ее в сорок четвертом году, восстановить ее средств не было, и семья разорилась… При содействии хозяина Цандер построил себе приличный дом в Цамебе близ завода и взял на себя нелегкую обязанность следить за режимом и жестким порядком во владениях фрегаттен-капитана…
С заходом солнца довольно быстро сгустились сумерки, ярче высветились перронные огни. Заглушая людской гомон, властно звякнул колокол, извещая, что до отхода поезда Виндхук-Порт-Элизабет осталось десять минут.
– Ну, господа, до встречи! – Отто пожал руки Хейцману и Цандеру. – Надеюсь, все будет в порядке! – добавил он с ударением на слове «всё».
– Будьте спокойны, фрегаттен-капитан! Старый Гюнтер не пошлет снаряд мимо цели! – И он заговорщически подмигнул Карлу и Вальтеру, которые терпеливо стояли чуть в стороне, за спиной родителя около своей машины. Улыбаясь, Гюнтер в поклоне дернул крупной головой и обнажил крепкие «бульдожьи» зубы.