За золотым призраком
Шрифт:
Переждав шумную и разноликую массу пассажиров, которая по трапу сошла на причал к не менее шумной и суетливой толпе встречающих, Отто Дункель уверенно поднялся к вахтенному командиру, вынул из грудного кармана визитную карточку и с молчаливым достоинством подал ее элегантному моряку.
– Сенатор Отто Дункель, из Виндхука, – прочитал веснушчатый здоровяк в белоснежном парадном костюме. – Отлично, господин сенатор, – и он сдержанно, но благородно поклонился. Под тесноватым кителем угадывался человек изрядной физической силы, но взгляд светлых и, похоже, близоруких глаз говорил о покладистом и незлобивом характере. – К кому вы, господин сенатор? Если к господину капитану, то наш босс Гарри Клинтон одним из
– О нет, сэр! – Отто красиво приподнял правую руку, шевельнул кистью, как бы ладонью приостанавливая словопоток говорливого вахтенного командира. – Я в гости к штурману Фридриху Кугелю.
– О'кей, сэр! Первый штурман еще у себя, а я его помощник, разрешите представиться – Бобби Дукакис, к вашим услугам. Сейчас вызову рассыльного. – Бобби Дукакис звонкой дудкой пригласил к трапу рассыльного моряка, распорядился проводить достойного гостя в каюту первого штурмана и незамедлительно вернуться к трапу – мало ли кто еще захочет подняться на борт…
Фридрих Кугель [10] , некогда подвижный и кудрявый, бывший старший лейтенант и штурман подводной лодки, где фрегаттен-капитаном был он, Отто Дункель, за последние годы спокойной и размеренной жизни заметно пополнел и стал более сдержанным в движениях, а со лба к темени уверенно вела необратимое наступление возрастная залысина. И еще одну новую деталь во внешности старого друга заметил Отто – Фридрих отрастил себе усы и бородку, в которой пока что успешно пряталась предательски болтливая седина, выдававшая возраст хозяина, перешагнувшего свой полувековой экватор. На загорелых скулах, словно розовая паутинка, видны извилистые кровеносные сосудики. Все это успел разглядеть опытным взглядом Отто, переступив порог просторной и светлой каюты первого штурмана океанского парохода «Британия».
10
Кугель – ядро (нем.).
На покашливание за спиной Фридрих Кугель обернулся резко, хотел обругать крепким словцом нахала за то, что без стука вошел в чужую каюту. Но увидел гостя и смолчал – негаданный посетитель, пожилой джентльмен в изящном белом костюме, в хромовых черных туфлях и с тросточкой, раскачивался с пяток на носки и дерзко-насмешливо ухмылялся, не выпуская из зубов гавайскую сигару, от которой по каюте сразу пошел ароматный запах.
– Что вам угодно, почтенный сэр, не имею чести знать… – Фридрих в недоумении сдвинул светлые брови. Его зеленые глаза приняли оттенок холодного ледовитого океана – эти англосаксы смеют так нагло вести себя, что порою хочется влепить одному из них увесистую затрещину и пинком бы вышвырнуть за борт. – С кем имею честь…
Насладившись эффектом своего внезапного появления, Дункель закрыл за собой дверь и все так же с загадочной улыбкой неторопливо и бережно убрал с головы рыжий парик, отклеил усы… и Кугель увидел улыбающегося, довольного произведенным впечатлением давнего командира и приятеля Дункеля. Бросив грязную рубаху в раскрытый чемодан, он поспешно захлопнул его и с распростертыми объятиями пошел, вернее, покатился на толстых кривых ногах навстречу всегда желанному гостю.
– Ба-ба-ба! Вот так сюрприз! Отто, мой милый Отто! Видит мой бог, не узнал! Хотел было тебя обложить, как боцман новобранца, от клотика и до киля. Дай-ка гляну получше, может, какой англосакс под моего фрегаттен-капитана так удачно замаскировался! Клянусь священными водами Стикса!
– Я это, дружище Фридрих! Сразу же, как только вы бросили якорь. Можно на минутку прилечь рядышком на жидкий грунт?
– Вот здорово! – Фридрих радовался, словно ребенок, почесал подбородок, запустив пальцы в волнистые
– И я чертовски рад встрече, старый дружище! Давай за это и выпьем, чтобы всякий раз, когда судьба будет нас сводить вместе, мы могли бы вот так же сердечно и радостно смотреть друг другу в глаза. – Отто принял от Фридриха полный фужер светло-золотистого вина, легонько чокнулись фужерами. Отпив глоток и удовлетворенно причмокнув, он негромко пояснил: – Как эхолот чувствует металл в воде, так и я затылком чувствую, что какая-то гадина прицепилась за мой хвост! И тянется, пожалуй, от самого Виндхука. Кое у кого кошки заскребли на душе, когда узнали, что Железный Дункель с сыновьями отбыл так неожиданно и неведомо куда! Им все эти годы не дает покоя мыслишка, что я принимал участие в сокрытии сокровищ Германии, вывезенных накануне падения Берлина. Потому и ведут порою неприкрытую слежку. Но теперь, похоже, орудуют куда как осторожнее, и я только догадываюсь о слежке, никого конкретно пока не обнаружил в своей кильватерной струе. И тебя, дружище Фридрих, – он поднял на Кугеля строгие, не мигающие глаза, – прошу о нашем знакомстве пока никому не говорить ни словечка! Помощника своего, который на вахте стоит, Бобби Дукакиса, тоже попроси не болтать в моем визите на пароход. Я еще не знаю, какие меры приму, но дымовую завесу порою надо ставить заблаговременно, не так ли, мой штурман?
– Хорошо, Отто. С этим Бобби у нас давние приятельские отношения. Я не однажды выручал его деньгами, когда он прогуливал жалованье с девицами весьма неблагонравного поведения и ему грозило дома многими неприятностями, явись он без фунта в кармане.
– Очень хорошо. – Отто приложился к фужеру, и ароматное, чуть кислое вино приятно освежило рот, гортань. – Знаешь, Фридрих, собираясь сюда, я пожалел, что остальные офицеры субмарины разлетелись кто куда, не собрать их теперь воедино… А следы некоторых и вовсе пропали, особенно тех, кто в свое время завербовался во французский Иностранный легион и отправился воевать в Алжир.
Фридрих осторожно долил фужеры, поднес свой к толстым губам.
На полном лице и особенно в добрых зеленых глазах мелькнула искорка сожаления к тем, кому в жизни так крепко не повезло.
– Нужда толкнула их на отчаянный шаг. Хорошо мне, специальность оказалась подходящей. А как жить тем, кто только и умел целиться, рассчитывать секунду залпа и нажимать красную кнопку. Да, прости меня, Отто, не спросил – ты здесь по делам службы от сената или свои коммерческие дела проворачиваешь?
Отто Дункель привстал из кресла, прикрыл плотно иллюминатор.
– Я здесь потому, что здесь мой друг и единомышленник, не так ли, дружище Фридрих? Я надеюсь, ты не вступил еще в этот чертов Конгресс демократов? Это теперь как модная зараза пошла среди белого населения южной Африки, словно все с ума посходили, не понимают, что нигеры от этого только наглеют, видя нашу разобщенность.
Кугель едва не поперхнулся, вскинул брови и, боясь, что ослышался, уставился в лицо невозмутимо спокойного фрегаттен-капитана, хотя тот секунду назад разразился такой страстной тирадой.