ЗАБОТЛИВАЯ ЖЕНСКАЯ РУКА
Шрифт:
– Нету у меня проблем, - хмуро ответил Трифон и некрасиво шмыгнул носом. Решил, что шмыганье носом под такую реплику будет в самый раз.
– Ну, - засмеялся дизайнер, словно костями захрустел.
– Проблемы - дело наживное. Вчера - нет, а сегодня - тут как тут. Не так ли, Трифон Вамбонгович?
И тут Трифон решил продемонстрировать высоту своей сообразительности:
– Вы хотите сказать, что вы - моя проблема?
– Совершенно верно, мой дорогой Трифон Вамбонгович!
– Снова этот оскал.
– И только в ваших силах сделать так, чтоб эта проблема вам не докучала!
«Почему
– И что я должен делать?
– задавая этот вопрос, Трифон почти и не старался имитировать дрожание голоса. Голос у него сам по себе дрожал. Только от ярости. Но пусть дизайнер думает, что это от страха.
– Помочь нам, дорогой Трифон Вамбонгович, и больше ничего, - продолжал скалиться дизайнер.
– Кому - вам? Школе ремонта, что ли? Обои, что ли, старые со стен сдирать? Или стремянку таскать?
– Издевается, гад, - констатировал появившийся в дверях гостиной Джабик.
– Нет, ты только посмотри, Пал Палыч, этот маленький обдолбанный ниггер над нами издевается!
– Да, - подтвердил синий комбинезон, оказавшийся Пал Палычем.
– Не уважает он школу ремонта.
– Мальчики, - сказал дизайнер.
– Только не по почкам и не в пах. Для начала.
– О'кей, - кивнул синий Пал Палыч и свалил Трифона с дивана капитальным ударом в челюсть.
Тут же подскочила симпатичная Тося с глазами накокаиненной нимфоманки, оседлала Трифона, коленками прижала его руки, вцепилась в волосы, рванула кверху:
– Говори, падла!
У Трифона челюсть болела так, словно по ней бульдозер прошелся. Но он понял, что игра в дебила закончилась и молчание для него может обернуться не только потерей волос (как же эта паразитка их дерет!), но и головы.
– Я буду говорить, - невнятно прошепелявил он, стараясь шевелить челюстью так, чтоб она не взрывалась болью.
– Только объясните, что вы хотите от меня услышать.
– Не рви ему скальп, Тося, - приказал дизайнер.
– Видишь, человек уже способен сотрудничать.
Трифон осторожно поморгал, показывая, что да, он способен.
– Помогите молодому человеку принять удобную для беседы позу, - сказал дизайнер.
Трифона усадили на пол, руки заломили за спину (одну держал Пал Палыч, другую - этот чертов Джабик), а третий мужичок с плотоядной улыбочкой уселся напротив Трифона со здоровенным гвоздодером.
– Это наш Гера, - любезно объяснил дизайнер.
– Он немой, но это не мешает ему быть специалистом широкого профиля. Видишь, Трифон, штучку у него в руках? Штучка называется гвоздодер. Но рвать ею можно не только гвозди. И если ты хочешь, чтобы в будущем у тебя были дети, то говори, где она!!!
– Кто она?
– искренне удивился Трифон.
Нет, правда, удивился. Он готов был к тому, что ему предложат стать наркокурьером. Или, допустим, сказать адрес загородной дачи хозяина того казино, в котором Трифон вышибалой подвизался. Или будут обвинять в том, что он, Трифон, соблазнил жену какого-нибудь олигарха, чего и в помине не было. Ну, на худой конец денег требовать станут. И Трифон честно отдаст. Те полторы тысяча рублей, которые лежат у него в кошельке в скромном ожидании далекой и не менее скромной зарплаты… А тут - нате вам! Какие-то совершенно бессмысленные вопросы и требования!
Специалист широкого профиля выразительно пощелкал гвоздодером. У Трифона на шоколадном лбу выступила испарина, но он не сдался:
– Я действительно не понимаю, о ком речь! Кто «она»? Девушки ко мне не ходят, разве что вчера были друзья со своими женами. Так я к ним никакого отношения не имею…
– Зубы нам не заговаривай, - ровно посоветовал дизайнер.
– А то своих собственных лишишься, так что ни один стоматолог не поможет.
– Ты отлично знаешь, скотина, о ком идет речь!
– завизжала Тося.
– Шеф, можно, ну можно я его пну в мошонку?! Хоть разочек!
– Не торопись, Тося, - охладил ее пыл мумифицированный дизайнер.
– Придет время и для твоих пинков. Давай все-таки исходить из того соображения, что наш подопечный отличается здравомыслием и скажет все без дополнительных… воздействий. А ты, черномазая собака, лучше напряги свои гребаные мозги и подумай, не происходило ли с тобой за последнее время чего-нибудь… необычного.
И тут Трифон понял.
Рука!
Им нужна рука, которая появилась в его доме.
И приди они двумя-тремя часами раньше, он и сам вынес бы ее им на подносе: нате, заберите, мне такого добра вовеки не надобно! Но после того, как они с нею общались, после ее робких попыток понравиться Трифону и объясниться с ним… Нет, он не мог отдать ее на растерзание этим ремонтникам! Тем более что она так мило купалась и так по-детски беззащитно шевелила пальчиками…
– Значит, необычного… - протянул Трифон.
– Как же, было. Прямо не далее как вчера ночью.
Он почувствовал, как все они напряглись. А еще…
Дверь в ванной слегка приоткрылась, Трифон этого не видел и не слышал, но он почувствовал, как в гостиную проник тонкий аромат персиков. Потому что шарики для ванны были с персиковым маслом…"
– Ты не делай пауз, дорогой, - с нажимом в голосе посоветовал дизайнер Трифону.
– Ты говори. Прямо как на исповеди. Что как было.
– А, хорошо, - осторожно кивнул Трифон.
– В общем, сон мне приснился…
– Начальник, дай я ему морду раскрошу, он нас за лохов держит с его гребаными снами!
– взвился Пал Палыч.
– Тихо, - рыкнул дизайнер.
– Сон, значит? Ну-ну.
– Да, сон, - набычился Трифон.
– Вы же сами просили про необычное, вот я и… Ой, а можно все-таки этот инструмент подальше убрать, а то он меня сильно нервирует.
– Как только расскажешь, сразу и уберем, - пообещал немой Гера удивительно красивым баритоном.
– Значит, снится мне сон. Будто я летчик. Не просто так, а пилотирую наш бомбардировщик. И лечу я над секретными заводами противника. И сбрасываю бомбу! Потом вторую! Потом третью! Заводы, конечно, в плюшку. Сбросил, значит, а сам снижаюсь над развалинами, высовываюсь из кабины и ору: