Заброшенная тропа
Шрифт:
— О. — Попалась. — Он… достаточно красив.
— Вы раздевали его глазами, моя дорогая. Я понимаю. — Марти рассмеялся. — Мы с мужем оба включили его в наш список измен.
— У вас есть список измен?
— Конечно. Почему бы не завести список измен? Мы знаем, что Броуди натурал, но моя мама всегда говорила, что у меня склонность к грандиозным иллюзиям.
Я хихикнула.
— Приятно слышать.
— А теперь возвращайтесь к столу, чтобы мы могли сесть. Затем расскажете мне все о себе, Ария Сент-Джеймс. И давай на «ты».
—
Два часа спустя я вышла из цветочного магазина с сияющей улыбкой.
Как только Броуди заметил меня, он выскочил из машины и, обогнув капот, встретил меня у пассажирской двери.
— Как все прошло?
— Отлично. — Я была так счастлива, что чуть не расплакалась. — Я люблю Марти.
За разговорами с ним время пролетело незаметно. Веселый, честный и преданный своему магазину и нашим покупателям Марти был именно тем человеком, который был мне нужен. Когда я сказала ему, что беременна, он сразу заверил меня, что я могу рассчитывать на него в управлении магазином во время моего декретного отпуска. Затем он внимательно выслушал и ходил за мной по магазину, пока я излагала свои идеи.
— А как магазин? — спросил Броуди. — Тебе нравится?
— Я, должно быть, сумасшедшая. Я купила цветочный магазин, ни разу не заходя в него.
— Мы можем порвать все бумаги.
Я покачала головой.
— Он прекрасен. Я хочу оставить на нем свой отпечаток. Немного изменить стиль. Но я хочу его.
— Тогда он твой. — Он открыл для меня дверцу машины, что уже делал сегодня утром, когда мы выходили из дома.
— Ты не открыл мне дверь перед свадьбой, когда я была на высоких каблуках, но теперь, когда я в теннисных туфлях, ты это делаешь.
— Прости меня. — Он изобразил театральный поклон, когда я заняла свое место. — Я не ценил этот драгоценный груз.
Мои щеки вспыхнули, когда он захлопнул дверцу и, подойдя к водительскому месту, сел за руль. Он дразнился, но комментарий все равно показался мне милым.
— Тебе не нужно было меня подвозить. Я могла приехать сюда сама.
— На какой машине? — спросил Броуди, везя нас через центр города.
— На «Кадиллаке». — В данный момент он стоял в гараже Клары, собирая пыль.
Как бы ей ни нравилась идея передачи, она отложила планирование поездки в Калифорнию. Я не спрашивала ее почему. В этом не было необходимости.
Возвращение в Калифорнию вызовет шквал эмоций, и она настраивала себя на это.
— Завтра ты будешь предоставлена сама себе, — сказал Броуди. — Сегодня я хотел пойти с тобой и познакомить тебя с Марти.
— Спасибо. — Было приятно, что он был рядом, что я не делала это в одиночку. И хотя мы все еще привыкали к тому, что будем жить под одной крышей, я бы не хотела, чтобы рядом со мной был кто-то еще, даже Клара. Уверенность Броуди была заразительной, и это придало мне дополнительный импульс погрузиться в работу. — Я думаю, это рекорд, Кармайкл. Нам удалось продержаться вместе почти два дня.
— Дай мне время. Я уверен, что скоро ты сделаешь что-нибудь, что выведет меня из себя.
Я с трудом сдержала улыбку.
—
Броуди ехал по дороге, намеренно проезжая каждый квартал, как будто давал мне время осмотреть каждую витрину.
В кофейне, расположенной через три дома от «Цветочного Уэлкома», на тротуаре стояли зеленые металлические столики, а на доске для сэндвичей мелом было написано «ежедневное латте». На большой витрине адвокатской конторы были нанесены серебряные буквы. В пабе «У Брайана» была оранжевая неоновая вывеска, которая светилась даже средь бела дня.
Черные уличные фонари высоко поднимали свои прозрачные стеклянные шары. Кирпичные витрины магазинов чередовались в оттенках классического жжено-красного и кремового известняка. Они напомнили мне скалы в пустыне вдоль шоссе 66, выцветшие и потрепанные, но уникальные.
— Здесь все такое настоящее, — сказала я. — Каждая улица.
— Освежает, не правда ли?
— В Херон Бич местные жители тоже были настоящими. Ты мог рассчитывать на то, что твой сосед предложит тебе нечто большее, чем просто сахар. Но все старались угодить туристам. Всегда улыбались. Показали свое лучшее шоу. Я никогда не возражала, потому что мне искренне нравилось то, что я делала. Легко улыбаться, когда тебе нравится твоя работа. Но я всегда старалась вымыть руки перед входом в отель и счистить грязь с кутикулы. Я бы заправила футболку и начисто вытерла ботинки. Здесь мне не придется этого делать.
— Нет. Здесь важно то, кто ты есть.
— Тогда почему ты каждый день надеваешь костюм? — Я подвинулась на сидении, чтобы лучше видеть его лицо. Мне всегда хотелось знать, почему он так безупречно одевается, особенно после того, как в субботу я увидела его в джинсах. Образ этих длинных ног в джинсах был так же свеж, как и его образ в спортзале этим утром.
Это были хорошие джинсы, дороже всех, что у меня были в жизни, и они идеально подходили Броуди. Свободные, но не мешковатые. Облегающие, но не в обтяжку. Они подчеркивали его сильные бедра и узкую талию.
В неформальной одежде, этот мужчина был неотразим. Если бы он наклонился ко мне прошлой ночью у бассейна, я бы, наверное, поцеловала его.
— У меня встреча с бабушкой, — сказал он.
— О, она здесь? Потому что, если это так, я собираюсь спрятаться у Клары.
Броуди усмехнулся.
— Нет, она в Вегасе. Встреча виртуальная.
— Ооо. Вы встречаетесь с ней каждый день? — Меня бы совсем не удивило, если бы Корин требовала, чтобы он был в костюме.
— Не каждый день, но достаточно часто.
— Но ты все равно носишь костюм каждый день.
— Это действительно не дает тебе покоя, не так ли? — Уголок его рта приподнялся. — Мои костюмы?
Да, так оно и было. Потому что, когда речь заходила о Броуди Кармайкле, мое любопытство было возбуждено.
— Развесели меня.
— Это то, что я начал делать много лет назад. Каждый день, когда я работаю, я ношу костюм. А работаю я каждый день. Люди ожидают от своего лидера определенного имиджа.
— Только не Клара. Тебе не нужно наряжаться для нее.