Забыть о мести
Шрифт:
Обнаружив, что крошечная автостоянка пуста, Хлоя удивленно осведомилась:
– Как же ты сюда добрался?
Томас встал и шагнул ближе. Солнечные лучи заиграли в его темных очках.
– На такси.
Ветер развевал длинное пальто, ерошил его темные густые волосы. Когда Томас снял очки, выяснилось, что, хотя взгляд его и оставался серьезным, он не был ни озабоченным, ни настороженным. Значит, вовсе не зол, как Хлое показалось вначале.
– А откуда ты узнал, где я буду?
Он вдруг оказался так близко, что Хлое пришлось откинуть голову. Темно-синие глаза медленно
– Где ты раздобыла эти шлепанцы?
– В "Домашней выпечке". Они всегда стоят в моем кабинете. Было бы странно расхаживать в спортивном костюме и туфлях на высоких каблуках, не находишь?
При намеке на прошедшую ночь Томас заметно помрачнел. Внешнее спокойствие куда-то испарилось.
– Откуда ты узнал, где меня искать? – настойчиво переспросила ока.
– Считай, что мне повезло.
– Вот как?
Он даже не побрился. Пробившаяся щетина придавала ему зловещий вид. Смертельно опасный человек… И такой неотразимый! Господи, почему при виде Томаса у нее душа в пятки уходит?
– Ну… я… – Он рывком притянул ее к себе. – Не могу ни о чем думать, пока не сделаю этого.
– О чем ты?
Но он уже впился в ее губы жгучим, пламенным, упоительным поцелуем, от которого земля под ногами покачнулась. Хлоя, почти теряя сознание, прижалась к нему, чувствуя, что тает, растворяется в этом пламени. Сердце выбивало бешеную дробь.
Но тут Томас внезапно отстранился. Хлоя, спотыкаясь, отступила и уставилась на него.
– Вот это да!
– Именно, – согласился он, однако выглядел при этом не таким потрясенным, как Хлоя. – Сильная, однако, штука. Крепче виски.
Сердце, казалось, вот-вот выскочит на волю, и, чтобы немного успокоиться, Хлоя прижала руки к груди.
– Что это на тебя нашло?
– Не знаю, – пробормотал Томас смущенно. В этот момент у него был настолько несчастный вид, что Хлоя немедленно прониклась к нему жалостью. Ей было легко понять и распознать, что происходит между ними, ведь сама она росла, окруженная любовью и добротой. В отличие от Томаса.
Она в который раз вспомнила то давнее прощание в роще и внутренне сжалась. Тогда лицо Томаса украшал багровый синяк, а в глазах был океан горечи – это чудовище, его отец, зверски избивал мальчика. Нет, он так и не узнал, как прекрасна может быть любовь.
Должно быть, ему очень трудно и страшно испытывать даже малую часть того, что чувствует она. Терпение, напомнила себе Хлоя. Терпение и нежность.
– Может, попробуем еще раз? – предложила она. – Всего один поцелуй, чтобы определить, куда он нас заведет. Хочешь?
– Только чтобы посмотреть, куда он нас заведет? – сухо осведомился Томас, хотя ей показалось, что глаза его смешливо блеснули.
– Угу. – Хлоя облизала губы и заметила, с какой жадностью Томас смотрит на ее рот, – Только чтобы посмотреть.
– Мы оба прекрасно знаем, что случается, стоит нам оказаться на расстоянии пятидесяти футов друг от друга.
Господи, что делает с ней этот глубокий бархатный голос! У Хлои мгновенно пересохло во рту.
– И что же случается?
Томас тихонько провел пальцем по ее щеке, и желудок Хлои свело от волнения.
– Мы жаждем друг друга, Худышка. Стоит мне увидеть тебя – и я весь в огне. И чем ближе ты ко мне, тем сильнее этот огонь. Потом мы целуемся, и…
Он стиснул зубы и покачал головой, не переставая, однако, бережно гладить ее лицо.
– А дальше?
– Я становлюсь похожим на наркомана, у которого началась ломка. Чувствую, что должен получить тебя, чего бы это ни стоило. Знаю, что умру, если не добьюсь этого. А когда заставляю себя оторваться от тебя, терплю муки ада… – Он отпрянул и, выругавшись, сунул руки в карманы. – Черт, стоит лишь заговорить об этом…
– Но это же прекрасно.
Томас пронзил ее настороженным взглядом.
– Мне пора.
– Значит, ничего не изменилось, – пробормотала Хлоя, отворачиваясь.
– Что? – нетерпеливо переспросил Томас, не давая ей уйти. – Я не расслышал, что ты сказала?
– Ничего… – Как может он после такого поцелуя отказываться от всего, что было между ними? – Почему ты пришел?
Томас вздохнул и, нахмурившись, оглядел убогий дом, где она жила.
– Я хочу подняться к тебе. Всего на минуту, – сухо сообщил он, видя, как встрепенулась Хлоя. – Мне просто нужно проверить, насколько холодно в комнатах.
– Очень мило, что ты обо мне беспокоишься, – спокойно ответила она, расправляя плечи знакомым горделивым жестом, неизменно трогавшим Томаса. – Но я могу затопить камин. – Она зябко обхватила себя руками, напоминая, что стоит на холоде в одном спортивном костюме. – Так что не стоит тревожиться.
– Черт возьми, как тут не тревожиться! – взорвался Томас. – Мне что, ждать, пока ты окоченеешь?
– Я же сказала, разведу огонь в камине.
– Ну а я хочу подняться наверх, – угрюмо настаивал Томас.
Он так и не смог найти мастера, который согласился бы починить отопление сегодня. А это означало, что не видать ему покоя целые сутки, а то и двое. Так что он не уйдет, пока не узнает, достаточно ли тепло в ее квартире. Если нет, предстоит еще одна бессонная ночь. Снова лежать в постели, представляя, как совсем близко, всего в нескольких ярдах вниз по коридору тревожно мечется во сне Хлоя. Прошлой ночью Томас не отрывал взгляда от циферблата часов, терзаясь воображаемыми восхитительными, бесстыдными, грешными видениями. Он представлял теплое и мягкое податливое тело, раскинувшееся на простынях, густые волосы, разметавшиеся по подушке. И аромат, чудесное легкое благоухание, наполняющее комнату…
Еще одна такая ночь прикончит его.
– Я поднимусь.
– Ясно, – кивнула Хлоя, вручая ему ключи от машины. – Прости, что не успела вернуть «ягуар» до того, как ты уехал из дома. Извини, не хотела тебя затруднять.
Так вежливо, так отчужденно… Что произошло с милой, доброй, веселой Хлоей? С той, которая, самозабвенно откинув голову, выкрикивала его имя и исступленно сжимала его ногами, чтобы поглубже вобрать в себя? Которая смотрела на него нежным любящим взглядом и заставляла его смеяться и грустить.