ЗАБЫТОЕ И ПРОЙДЕННОЕ МИМО (короткие рассказы и микроновеллы)
Шрифт:
– Аналог смертной казни?
– Да. И заметьте - узаконенной. Зато у приговоренного есть шанс перед смертью почувствовать себя другим человеком - и пережить то, что в жизни ему не удалось. А может и реализовать какие-то желания.
– А по каким направлениям вообще ведется дрим-билдинг?
– Их масса. Если перечислять лишь крупнейшие коммерческие - это приключенческие сны, эротические сны, детские сны, лирика, романтика, кошмары, производственные сны...
– Бывают и такие?
– Увы, без них никуда. Страшная тоска и скука - например, сон, где вы двенадцать часов подряд работаете у Форда
– Кошмары?
– А Вы зря удивляетесь. Страх - одно из самых притягательных переживаний, особенно, если знаешь, что все кончится хорошо. У нас есть некоторые постоянные клиенты, которые вообще ничего, кроме кошмаров не заказывают. При этом, заметим, в жизни они абсолютно жизнерадостные и нормальные люди, умеющие насладиться каждым днем. Видимо, не хватает переживаний, мозг требует выброса эмоций.
– Я вижу, Вы уже поглядываете на часы. Напоследок хотелось бы спросить - что запомнилось сильнее всего... на поприще Главного конструктора снов?
– Так сразу и не ответить. Пожалуй, момент, когда первый сон пошел в серию. До этого был очень трагичный период, и наша фирма некоторое время балансировала на грани закрытия. Очень много первых тестировщиков погибло - их имена вы могли видеть, они выбиты на плитах в Мраморном зале внизу. Мрачный был период, и когда сон пошел и стало ясно, что удался - радости не было предела.
– И все-таки то, что вы делаете, за гранью добра и зла. Это даже как-то не по-человечески – настолько манипулировать сознанием людей.
– Не по-человечески? Ну что ж. Тут вы, пожалуй, попали в точку. Позвольте открыть вам некий секрет, молодой человек. Смотрите на меня внимательно...
[Конец записи: 00:32:18:40]
* * *
На этом запись обрывается. Позже диктофон был обнаружен запечатанным в конверт, среди входящей корреспонденции в редакции нашего журнала. Естественно, мы обратились в органы правопорядка, однако расследование ни к чему не привело, хотя сам Дмитрий Анциферов предоставил следствию доступ во все здания корпорации. Сейчас мы публикуем это интервью в том виде, в каком оно сохранилось, без правок и купюр, предоставив нашим читателям право самим решить - что же произошло. Редакция заверяет, что и в дальнейшем будет очень внимательно следить за деятельностью корпорации "Конструирование Снов, Inc".
ВАЛЕНТИНОВА НОЧЬ
Ночь. Снег метет параллельно земле. Камера выхватывает летящие в объектив хлопья. Свист ветра. Видно размытое пятно желтоватого света, еле пробивающегося сквозь пургу. Кто-то идет с фонариком, размахивая им туда-сюда. Человек кричит:
– Пё-ётр! Пё-ётр!
Камера показывает лес сверху, сквозь него идет еле видная заметенная проселочная дорога. Потом панорама резко сменяется
– Пё-ё-ётр! Где ты?!
Субтитр стоп-кадр, три секунды. Искаженное криком лицо. Подпись "Святой Валентин". Панорама продолжается. Сквозь снег пробивается яркое белое сияние. С неба спускается второй человек. Он в хламиде, с суровым лицом. Снег вокруг него перестает идти, так что человек спускается, находясь как бы в туннеле. Камера сверху спускается за ним. Стоп-кадр, бородатое лицо, подпись: "Апостол Петр".
Петр и Валентин рядом. Святой стряхивает снег с плаща. Апостол Петр разглядывает его, спрашивает:
– Ну и что ты орешь? У меня дела.
Молчание, несколько секунд. Валентин смотрит на Петра (лицо - крупный план: изумление, потом нехороший прищур). Он оглядывается по сторонам, камера показывает торчащую из снега палку.
Радостное лицо Валентина.
– Знаешь, Петр. Гвоздь бы тому в голову забить, кто придумал отмечать 14 февраля в России. А лучше - два гвоздя. Чтоб сошлись концами.
Рука Валентина вытягивает из снега палку. Глаза Петра - в них непонимание. Глаза Валентина. Голос Петра, переходящий в крик:
– Ты чего, эй? Ты чего?!
Глухие удары, Валентин смеется.
– Н-на! Н-на! Гвоздя у меня нет! Но! Это тебе за "иди, там тепло"! Это тебе за "в каждом глухом уголке Гипербореи тебе будут рады"! Это тебе за "согрей их своим сердцем"!
Камера отдаляется, взмывает над лесом, голос и крики стихают. Идет снег. Постепенно ничего становится не видно, только белая пелена.
ТАКАЯ ЖИЗНЬ
– Папа!
– с порога закричал Мишка.
– А у нас сосед трупаком стал!
– Чего несешь?
– отец высунулся из кухни.
– Каким трупаком? Кто тебя этому слову научил?
– Точно, - мать устало вошла следом, поставила тяжелую сумку, доверху набитую продуктами и всякой хозяйственной мелочью.
– Иду из магазина, а он у забора стоит. Увидел меня, обрадовался. Даже поздороваться попытался. Ну, у него плохо выходит пока. Окоченение еще не совсем прошло, наверно.
– Вот тебе на, - озадаченно сказал отец. Он бросил развинчивать сгоревший утюг, поднял на лоб очки, да так и замер с отверткой в руке.
– Я же с ним еще вчера утром разговаривал!
– Он на сердце жаловался, - мать вздохнула, принялась выставлять покупки на кухонный стол, - врачи из "Скорой" сказали, что вчера ночью умер. Инфаркт. А когда жена кинулась звонить, вдруг сам поднялся. Да ты сто раз видел сам.
– Жалко Сергеича, - мужчина мрачно принялся ввинчивать болт в рукоятку утюга, ожесточенно нажимая на отвертку. Мишка мялся у порога.
– Чего застрял?
– буркнул отец.
– Посмотреть хочу...
– На что тут смотреть?!
– взорвался отец и швырнул отвертку в угол кухни.
– Марш к себе! Хороший человек в зомби превратился, а ему только бы посмотреть! Иди, уроки учи!