ЗАБЫТОЕ И ПРОЙДЕННОЕ МИМО (короткие рассказы и микроновеллы)

Вадим

"Гламурные ниндзя" (очень приблизительный перевод длинного японского словосочетания), или синоби клана Дофу напротив, считали маскировку зазорной. Одетые в огромные синие парики, ярко-розовые балахоны, подбитые мехом, и лакированные кожаные тапочки на высоком каблуке, эти ниндзя были грозой жителей дворцов и придворных кварталов. Впрочем, о них известно немного - главным образом, дошли сведения о ритуале боя, который включал в себя несколько громких и жалобных выкриков по поводу сломанных ногтей и немодной одежды. Послэ того начинался бой - полный хаотичных движений и размахивания руками. Некоторые нинздя Дофу носили

с собой смертоносные розовые сумочки с сюрикенами, к которым прицепляли многочисленные нэцке плюшевых зверьков. Гибель этого клана была странно-трагичной - в том же самом отступлении, где утонул клан Мумэй, ниндзя клана Дофу вообще отказались переплывать реку. Как пишет Сандзю Горобэй, их предводитель потрогал воду пальцем и заметил, что она мокрая и испортит ему костюм. После этого отказавшиеся плыть синоби были изрублены самураями Оды Нобунаги.

Клан Одори, более известный как "черепахи-ниндзя", действительно почитал как мудрейших животных больших сухопутных черепах. Все бойцы клана стремились им подражать, для чего заказывали оружейникам огромные медные панцири, ремнями крепившиеся на спину. Поверх панциря надевался обтягивающий черный балахон бесформенного вида. Ниндзя Одори были столь медлительны, что, по утверждению Горобэя, их издевательски использовали в качестве парламентеров. Ибо ничто так не злило врага, как необходимость месяцами ждать посланца, ползущего из стана противника, который находится на расстоянии прямой видимости - в то время как твои собственные осажденные воины доедают последнюю палую лошадь. Именно клан Одори считался мастерами маскировки. Вражеским часовым так надоедало смотреть на ползущих ниндзя и биться об заклад, что потом они просто теряли их из виду.

Наконец, синоби клана Готори представляли собой, по воспоминаниям Горобэя, совершенно особую школу и уникальное зрелище. "Подобны дьявольским попугаям были они!" - пишет тюнин Ига. Особенностью их одежды было то, что каждый, будь то тюнин или гэнин, одевался совершенно по-своему, отлично от остальных, полностью наплевав на клановые знаки. Но все они предпочитали кричащие и броские цвета - говорят, даже цубы-гарды мечей у них были ярко-красными, желтыми, ослепительно зелеными. Когда такая толпа синоби хаотично набрасывалась на замок врага, лучники на стенах впадали в истерику и не успевали утирать слезы, которые текли из глаз при взгляде на скопище балахонов самых шизоидных цветов. При этом ниндзя Готори были очень крикливыми, раздражительными и истеричными, создавая в бою невыносимый шум и гвалт, подолгу торгуясь из-за каждого трофея.

* * *

Впрочем, о многих кланах Сандзю Горобэй говорит глухо или упоминает их лишь вскользь. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем о том, чем отличались "ниндзя, покрытые дегтем и перьями кур", какие тайны хранил клан Ируми - "воины с деревянными ложками", или сколь грозными являлись для врага гэнины клана Амарути, которых называли "ниндзя, зловонно дышащие на врага чесночной похлебкой". Совсем недавно в ряде научных монографий о периоде сёгуната Токугавы промелькнули отрывочные сведения и о синоби клана Масахиро - "ниндзя, подобно диким пчелам, живущие в долбленых колодах и поедаюшие мед". Но зачем им был нужен мед?

История безмолвствует.

СУСАНИН

Сидя на толстой сосне, ветви которой нависали над топью, Иван Сусанин

издевательски хохотал. Снизу топтались злые и растерянные поляки. Под ударами сабель промерзший как камень ствол звенел, но не поддавался - во все стороны летела только кора, засыпая сугробы.

– Што? Забыли луки, а?
– веселился Сусанин, покачиваясь на толстой ветке, запахнув теплый тулуп и поудобнее пристроив обутые в валенки ноги на развилке сучьев.
– Э-эх вы, чертовы ляхи! Таперича давай-давай, руби што есть мочи!

Шляхтичи, скинув кунтуши, упорно трудились над сосной. От их спин валил пар. Наконец, умаявшийся главарь махнул рукой.

– Стоп, панове! Так мы ничего не добъемся. Вот пшеклентый мужик!

– Пся крев, холера!
– дружно выругались поляки, с надеждой глядя на своего предводителя.

– Матка Бозка Ченстоховска!
– согласился он с ними и продолжил.
– Надо действовать по-другому. Ты, Збышко - полезай на дерево.

Сусанин наверху захохотал особенно язвительно и заухал по-совиному.

– Я?
– удивился молодой Збышко.

– Ты - самый легкий, вот и полезай.

Послышались голоса:

– Правильно!

– Он самый худородный, вот пусть и лезет! Нам, шляхтичам, невместно...

– Я? Худородный? Да как ты смеешь!
– вскипел ясновельможный Збышко, хватаясь за рукоять сабли. – Да я... да мы... мой род Чарторыйских от самого Гедимина происходит!

– От литвина, стало быть, - ехидно прокомментировал кто-то в толпе поляков.
– Понаехали в нашу Ржечь.

Следующие несколько минут на поляне у болота звенели сабли. Иван Сусанин свистел, улюлюкал и кидался шишками.

– Так его! Геть! А ну, руби его пополам!

Когда снег основательно пропитался кровью, главарь снова вмешался.

– Так. Хватит. Хватит, панове, я сказал! Ах та-ак, неслухи?! Н-на!

Он постоял, внимательно разглядывая саблю, потом вытер ее рукавицей и вложил в ножны.

– Ясно. Збышко на дерево уже не полезет. Нечем. Значит, полезет Яцек. Ну?

Яцек послушно полез. Через минуту, получив по голове тяжелым валенком, он сорвался и с воплем упал в трясину, которая только булькнула, мгновенно затянув неудачливого древолаза. На поляне воцарилось тяжелое молчание.

– Минус три, - мрачно констатировал главарь, - минус три шляхтича, невредимый мужик на сосне, вечер близится и мороз крепчает. Какие будут предложения?

– Надо уходить отсюда!
– вдруг истерически завопил кто-то.

– Ха-ха!
– дьявольски загоготал Сусанин, только этого и ожидавший.
– Вам отсюда не выбраться! Я вас завел в самую глушь!

– А вот здесь - дудки, - спокойно сказал главный, и стащив с головы меховую шапку, утер вспотевший лоб, - хоть в чем-то ты, быдло, ошибся. Метели сегодня не было. А по следам, которые за нами остались, даже слепой и безногий...
– тут он покосился на то, что осталось от Збышко.
– ...в общем, кто хочешь, выйдет.

Сусанин досадливо плюнул и длинно, замысловато выматерился.

ТЕМНАЯ СТОРОНА СИЛЫ

– Итак, Темную сторону Силы увидеть хочешь ты?
– учитель Йода глядел на Анакина Скайуокера и по его морщинистому зеленому лицу было не понять - смеется или нет.

– Но учитель, вы же сами...
– попытался оправдаться Анакин, судорожно крутя рукоятку светового меча в пальцах.

– Довольно. Хочешь если, то ее увидеть ты обязан. За мной ступай сейчас.