Забытое сражение Огненной Дуги(Крушение операции «Цитадель»)
Шрифт:
Стрелковые дивизии укомплектовать до 7000–8000 человек, стрелковые бригады до 5000… для танковых, гвардейских минометных и артиллерийских частей отобрать лучший рядовой и младший начсостав.
3. Командующему 64-й А из числа прибывшего для армии пополнения 6000 человек передать в 21-ю А…
4. Командующим 38-й и 40-й А после укомплектования всех соединений и частей армии весь излишек пополнения из своих запасных полков передать в 69-ю А. О количестве подлежащих передаче донести мне шифром к 4.4.43 г.
5. Командующим всех армий при доукомплектовании войск отнюдь не ограничиваться численностью, указанной… в плане, а принять все меры к тому, чтобы численность стрелковых дивизий была бы в кратчайший срок доведена до 8000 человек, для чего использовать все внутренние возможности как в изыскании людей, так и в изыскании лошадей, вооружения и прочего имущества…
Одновременно
58
ЦАМО РФ, ф. 69 А, оп. 10757, д. 1, л. 49.
20 апреля 1943 г., в развитие этой директивы, руководство фронта определило для армий районы, где они должны провести поголовную мобилизацию мужского населения. В зависимости от уровня укомплектованности дивизий и примерной численности гражданского населения каждому объединению выделялось от двух до пяти прифронтовых районов Курской области. За 7-й гв. А были закреплены Шебекинский и Приспешенский.
Согласно плану фронта в войска предстояло направить 84 000 призывников разных возрастов, в том числе 39 000 человек из маршевого пополнения (следовательно, имевших определенную подготовку), 11 000 — из армейских и фронтовых госпиталей (наиболее качественный контингент, так как уже обстрелянный) и 34 000 — с освобожденной территории.
Мобилизация последней категории оказалась делом наиболее трудоемким, а результаты трудно прогнозируемыми. Во- первых, несколько тысяч мужчин призывного возраста сначала было необходимо найти (ведь цифры плана — это тот минимум, что требовался войскам). Во-вторых, откормить до такого состояния, чтобы они могли подойти под самые упрошенные нормы, а затем обучить «с нуля». Территория Курской и Воронежской областей, где развернулся фронт, находилась в руках немцев от 1 до 1,5 года (с октября 1941 г. по февраль 1943 г.), много молодежи и физически крепких мужчин среднего возраста гитлеровцы вывезли в Германию на работы, часть была призвана нашими полевыми военкоматами в 1941–1942 гг. для пополнения 21-й и 40-й А и погибла в ходе Курско-Обояньской и Харьковской наступательных операций. Из оккупации население вышло физически истощенным, встречалось много больных, в том числе инфекционными заболеваниями (сыпной тиф, туберкулез, сифилис и т. д.). По данным санитарного управления фронта, в некоторых населенных пунктах число зараженных доходило до 60–65 %, из-за вспышек инфекции приходилось закрывать (блокировать проезд, проход) целые села на несколько недель. Даже перед началом Курской битвы, когда эпидемиологическая обстановка заметно стабилизировалась (была очищена территория от трупов, проведена санобработка населения, начали работу инфекционные медучреждения армий и фронта), фиксировалось немало случаев инфекционных заболеваний в целом ряде сел. Так, 26 июня 1943 г. в оперативной сводке № 00177 штаб 90-го полка НКВД войск по охране тыла Воронежского фронта (полоса 6-й гв. А) доносил, что в его зоне ответственности на указанный момент больны сыпным тифом: в селах Верхопенье — 36 человек, Новенькое — 61, Круглик — 24, Боброво—53, Богатое — 50.
Для «доведения» призывников до определенных физических норм требовалось время и калорийное питание, а значит, уменьшалась программа военной подготовки, да и с продуктами ситуация была сложной. Кроме того, в период весенней паузы личный состав фронта привлекался для ведения масштабных фортификационных работ. Все это в комплексе серьезно снижало уровень индивидуальной подготовки нового пополнения.
Я неспроста уделил столько внимания именно этому аспекту проблемы. В ряде изданий о Великой Отечественной войне авторы пытаются сложные и многогранные вопросы подготовки войск свести к примитивным схемам и пропагандистским штампам. Утверждается, к примеру, что «не основательная индивидуальная подготовка бойца и необходимая огневая мощь соединения» помогали нашей армии одолеть неприятеля в ходе Курской битве, а то, что значительная часть войск была пополнена местными жителями, которые «за свою землю („малую Родину“) дрались более стойко и самоотверженно». Увы, документы свидетельствуют совсем об ином. В ходе Курской оборонительной операции советские стрелковые соединения, хотя и существенно прибавили (относительно 1941 и 1942 гг.) в стойкости и организованности, тем не менее были далеки от того, чтобы назвать их образцовыми. Это относится, в том числе, и к дивизиям 7-й гв. А. Как увидим далее, случаев бегства с поля боя целыми подразделениями, паники, оставления своих позиций без особых на то причин было достаточно много. Причем первыми бежали и сдавались в плен слабо обученные и неподготовленные бойцы, в том числе и куряне, и воронежцы.
Большие проблемы возникли и с качеством тактической подготовки командного состава. Основная часть пополнения, шедшего в это время в стрелковые соединения — до командиров полков включительно, — имела слабые, а нередко просто поверхностные
«…Когда до основания выбивали полки и батальоны, дивизию отводили в тыл на переформирование, а уцелевших командиров представляли к наградам — за непреклонность в выполнении приказа: была такая наградная формула…
Война, однако, учила. Не прежняя, довоенная, военная наука, не военные академии, тем более краткосрочные и ускоренные курсы военных училищ, но единственно — личный боевой опыт, который клался в основу боевого мастерства командиров. Постепенно военные действия, особенно на низшем звене, стали обретать элемент разумности. Очень скоро оказалось, что боевые уставы, созданные на основе опыта Гражданской войны, мало соответствуют характеру войны новой и в лучшем случае бесполезны, если не вредны, в буквальном своем применении.
В самом деле, чего стоило только одно их положение о месте командира в бою (впереди атакующей цепи), которое сплошь и рядом приводило к скорой гибели командиров, в то время как оставшиеся без управления подразделения скоро утрачивали всякое боевое значение. Полагавшееся по уставу поэшелонное строение атакующих войск вызывало неоправданные потери, особенно от минометного огня противника. Перед лицом этих и многих других нелепостей Сталин был вынужден пойти на переработку уставов, и уже в ходе войны появились новые боевые уставы пехоты — часть 1 и часть II. В то время как в войсках жестоко пресекался всякий намек на какое-нибудь превосходство немецкой тактики или немецкого оружия, где-то в верхах, в Генштабе, это превосходство втихомолку учитывалось, и из него делались определенные негласные выводы. С санкции Верховного кое-что внедрялось в войска» [59] .
59
Быков В. «За Родину! За Сталина!» // Родина. 1995. № 5. С. 31, 32.
Но к 1943 г. полумеры давали все меньший эффект, людские ресурсы таяли на глазах, причем в значительной степени по вине все тех же малограмотных командиров. Решать задачу повышения уровня профессионализма командных кадров необходимо было, не только обобщая и закрепляя в нормативных документах боевой опыт, но и путем жесткого отбора кандидатов, тщательного и продолжительного их обучения (не менее 9—12 месяцев), а затем еще и стажировки. Понимание сути проблемы и у руководства РККА, и страны, в общем-то, было. Тем не менее кардинальных изменений к началу Курской битвы не произошло, вновь пошли по самому легкому пути. Сначала призвали запасников (как правило, старшие возраста, да еще и необстрелянные), часть офицеров поступала из госпиталей и училищ, а осенью 1942 г. стали переучивать комиссаров всех уровней.
Напомню, что институт военных комиссаров был упразднен приказом НКО СССР от 9 октября 1942 г., в котором, в том числе, отмечалось, что необходимо «более решительно выдвигать подготовленных в военном отношении политработников на командирские должности, особенно в звене — рота — батальон» [60] . Уже через две недели, с 20 октября, на фронтах начали работу двухмесячные курсы «по подготовке командиров рот из наиболее овладевших военным делом политработников», а с 1 января 1943 г. в действующую армию направили прошедших двухмесячную подготовку 200 командиров полков и 600 командиров батальонов. В результате такого обучения в войска приходили командиры-«скороспелки» — тактически безграмотные, слабо ориентировавшиеся на местности, порой не знавшие, как читать карту, терявшие управление подразделениями и частями даже в ходе незначительных боестолкновений. Всем было понятно: невозможно за 60 суток из человека, который видел бой со стороны, подготовить специалиста по его организации. Кроме того, что времени на переквалификацию отводилось очень мало даже для человека, уже усвоившего азы профессии, большинство кандидатов имели к тому же слабую общеобразовательную подготовку. Ветераны вспоминали: человек, окончивший полный курс десятилетки, рассматривался как очень образованный человек, и его обычно направляли не на командную, а на штабную работу. Малограмотность заметно снижала возможности курсантов быстро овладевать теоретическими знаниями и вникать в суть новой профессии. И тем не менее система продолжала функционировать, а «доводить до ума» свежеиспеченных комбатов и комрот, а точнее, учить «с нуля» азам военного дела приходилось уже на местах.
60
Сталинградская битва. М.: Звонница-МГ, 2003. С. 423.