Забытое сражение Огненной Дуги(Крушение операции «Цитадель»)

Замулин Валерий Николаевич

«С середины июня нами велась усиленная разведка с целью добывания необходимых сведений для организации и проведения намеченной операции. К этому времени было уже известно, что 7-я тд должна начать наступление с западного берега Донца по обе стороны населенного пункта Соломино…

Разведку надлежало вести с большой осторожностью с тем, чтобы не демаскировать противнику присутствие новых войск и подготовку к наступательным операциям. Следовало принимать все меры к тому, чтобы скрыть от противника черную форму танковых частей и не дать ему возможности захватить в плен наших солдат. Уже одно то, что на передовой происходило интенсивное движение машин и перемещение частей, могло вызвать у противника подозрение. Поэтому дивизия обеспечивала единое руководство всеми разведывательными операциями, согласовывая их во времени и

пространстве и учитывая их размеры и характер…

Необходимо было произвести тщательную разведку местности с целью выявления имеющихся на ней укрытий, а также заблаговременно обеспечить искусственные укрытия от наблюдения противника. Особенно большое значение имела инженерная разведка.

Разведка местности на противоположном берегу и оценка противника осуществлялась:

а) путем тщательного изучения карт и аэрофотосъемки;

б) путем систематического наблюдения, ведущегося из нашего расположения особыми специально выделенными для этого подразделениями всех родов войск;

в) проведением разведпоисков на той стороне реки» [106] .

В этой выдержке, по сути, командир танкового соединения противника сам признает слабость оперативно-тактической разведки АГ «Кемпф», которая основывалась главным образом на показаниях пленных, наблюдении и изучении данных аэрофотосъемки. Конечно, пленные и авиация давали гитлеровцам определенную информацию для оценки той местности, где предстояло действовать, а также сведения о переднем крае, но не всегда точные. А учитывая, что советская сторона применяла достаточно эффективную систему маскировки, в которую включались в том числе и прекрасно подготовленные специально для немецких самолетов ложные позиции, враг слабо знал систему армейской обороны, еще хуже фронтовую глубину. Что же касается данных о переброске и сосредоточении резервов, то они шли ночью, и до начала операции противник имел о них очень смутное представление. Таким образом, немецкое командование, опиравшееся на неполные и не всегда верные данные своей разведки, при оценке устойчивости обороны и потенциала как 7-й гв. А, так и всего Воронежского фронта допустило существенные просчеты. Недооценило советскую сторону и, соответственно, переоценило пробивную мощь собранных под Белгородом собственных сил.

106

ЦАМО РФ, ф. 15, оп. 11600, д. 1539, л. 9, 10.

В то же время следует признать, что немецкой разведке приходилось действовать в очень сложных условиях против сильного противника. Утверждение Функа о том, что его разведгруппы работали и на восточном берегу, соответствует действительности, но они проникали не дальше полосы дивизий второго эшелона. Да и было их очень мало. Северский Донец проходил вдоль всего рубежа 7-й гв. А, и отправка поисковых групп была сопряжена со значительными трудностями. Донесения гвардейских дивизий первого эшелона пестрят сообщениями о попытках гитлеровцев проникнуть через их передний край. Причем в подавляющем большинстве случаев они выливались в скоротечные бои с нашим боевым охранением.

Но были и успешные заброски. При этом враг часто использовал советских военнопленных, перешедших на сторону вермахта. Судя по документам разведуправления Воронежского фронта и отделов «Смерш», в армейской группе существовало специальное подразделение (вероятно, это абверкоманда-204, о ней речь впереди), которое имело в своем распоряжении много агентов из украинцев и жителей сел РСФСР, прилегавших к административной границе Украины, знавших украинский язык, особенности быта. Но наши спецслужбы, особенно органы фронтовой разведки, не сидели сложа руки. Они имели хорошие позиции в разведшколах противника и в значительной степени контролировали процесс заброски подобных РДГ. Вот один из таких примеров. Из распоряжения командующего фронтом № 10437 от 25 мая:

«В ночь на 23 мая 1943 г. на фронте 7-й гв. А противник перебросил разведгруппу в составе 13 человек, из них один лейтенант и один старший лейтенант. Вся группа состоит из бойцов-красноармейцев и командиров, попавших в плен к немцам. Группа одета в красноармейскую форму и вооружена оружием Красной Армии. Перед группой была поставлена задача: проникнуть в расположение войск Красной Армии, разведать передний край, ОП артиллерии, танков и минные заграждения. Взрывами

разрушить ДЗОТы, землянки и захватить пленных. Методы работы группы — движение к переднему краю наших войск ночью, при встрече выдавать себя за подразделение Красной Армии.

Группа показала:

1. Противник проводит широкую вербовку агентуры среди военнослужащих, создает группы по 10–15 человек и перебрасывает их в расположение наших войск с разведывательно-диверсионными задачами.

2. На участке Воронежского фронта в самое ближайшее время противник должен перебросить 3–4 разведгруппы» [107] .

Не имея существенных результатов от заброски разведгрупп в тыл, противник большое внимание уделял проведению силовой разведки на переднем крае 7-й гв. А. Она систематически проводилась в полосе всех дивизий первого эшелона, но чаще всего с Михайловского плацдарма. Вот лишь один пример из донесения штаба 25-го гв. ск к 18.00 1 июля:

107

ЦАМО РФ, ф. 1163, оп. 1, д. 52, л. 125.

«В 1.00 1.07.1943 г. из района Михайловки подошел танк к переднему краю 238-го гв. сп и прямой наводкой открыл огонь, ответным огнем наши подразделения вынудили танк отойти. В 2.20 с южной окраины Михайловки противник, до взвода, под прикрытием артиллерийского и минометного огня пытался вести разведку боем, но был встречен огнем боевого охранения 238-го гв. сп, а также подошедшими подразделениями и был отброшен на исходные позиции. У одного убитого немца изъята солдатская книжка, номер части еще не установлен» [108] .

108

ЦАМО РФ, ф. 25 гв. ск, оп. 1, д. 28, л. 51.

Но были и успешные захваты немцами наших бойцов и даже переход на сторону врага красноармейцев, находившихся в боевом охранении. Один из таких случаев произошел во второй половине дня 4 июля на правом крыле 24-го гв. ск. Из оперсводки 72-й гв. сд к 4.00 5 июля:

«В 17.15 из района сада юго-восточнее Топлинки появилась пехота противника численностью до роты, 10–12 фрицев переправились через реку и достигли переднего края обороны 66-й штрафной роты. Ружейно-минометным огнем противник был отброшен обратно. В это время исчезло 3 бойца, назначено расследование» [109] .

109

ЦАМО РФ, ф. 72 гв. сд, оп. 1, д. 17, л. 399.

Замечу, что, судя по тому, как стремительно развивалось наступление частей 106-й пд утром 5 июля через рубеж 66-й оашр, а также по ряду косвенных данных, немцы, вероятно, от этих перебежчиков-штрафников получили довольно ценную информацию о системе огня и обороны на этом участке.

Немаловажное значение разведорганы армейской группы придавали деятельности по разложению войск армии Шумилова. Эта работа велась изощренно и масштабно. Большая ставка делалась на межнациональные трения. Стремясь посеять рознь и недоверие между военнослужащими разных национальностей, гитлеровцы настойчиво и кропотливо вели подрывную работу среди бойцов, призванных из национальных республик Советского Союза (узбеков, казахов, татар, украинцев). Генерал Э. Раус вспоминает о том, как перед началом Курской битвы его подчиненные якобы сумели убедить целую роту узбеков 15-й гв. сд перейти на их сторону. Акция почти удалась, но вмешался случай — в одну из ночей, выйдя из своих окопов по направлению к руслу реки, группа предателей попала на наше минное поле и значительная часть их погибла. «Кроме того, — сетовал генерал, — ее обстреляли проснувшиеся артиллеристы. Но результаты этого предприятия сказались немедленно. 15-я узбекская стрелковая дивизия была отведена с фронта и расформирована, как ненадежная» [110] .

110

Раус Э. Танковые сражения на Восточном фронте. М.: ACT, 2005. С. 286.