Забытые дела Шерлока Холмса
Шрифт:
— Стало быть, он сам себя обвиняет в убийстве этих девушек? — с легким недоумением в голосе отозвался мой друг.
— Только перед своим отцом, мистер Холмс. Мы еще не знаем, является ли он настоящим убийцей. Возможно, это сделал другой человек. Но мы уверены, что он был знаком с обеими девушками, причем одна из них забеременела от него, когда еще жила в Брайтоне.
— Но зачем ему очернять себя?
— Он полагал, что отец, кое-что слышавший о его поведении, не посмеет обратиться в полицию. Он скорее согласится заплатить, но не доведет дело до публичного скандала, который погубит едва начавшуюся карьеру сына. По нашим сведениям, Харпер не хотел учиться на врача, но вынужден
— А как же убийства? — с надеждой спросил Холмс.
— Как вы думаете, мистер Холмс, откуда злоумышленник и его сообщники узнали, что Эллен Донуорт была отравлена? И что укрепило их в уверенности, что Матильда Кловер должна умереть? Сопоставьте все это с обвинениями из письма, и тогда, возможно, мистеру Уолтеру Харперу придется отвечать не только за вымогательство.
Прощаясь с инспектором, Холмс энергично пожал ему руку:
— Поздравляю вас, мой дорогой Лестрейд! Вы проявили себя с лучшей стороны и заслужили этот успех. Я могу лишь принести извинения за то, что осложнял вашу работу, пытаясь самостоятельно распутать это дело.
Лестрейд покраснел от удовольствия:
— Весьма благородно с вашей стороны, мистер Холмс. Я бы даже сказал, великодушно.
— Однако позвольте узнать одну подробность. Мистер Харпер — высокий мужчина?
Лестрейд недоуменно уставился на него:
— Высокий?
— Да, какой у него рост?
— Какое это имеет…
— Уверяю вас, что имеет.
— Хорошо. Полагаю, около пяти футов и девяти дюймов.
— А телосложение?
— Говорят, он играл в регби за сборную больницы.
— Какая у него прическа? Борода, усы?
— У него каштановые волосы средней длины. Усы коротко острижены на военный манер.
— Он носит шляпу-котелок?
— Не знаю, я видел его в помещении! — воскликнул Лестрейд, теряя терпение. — Зачем вам все это понадобилось?
— Всего лишь праздное любопытство, — миролюбиво объяснил Холмс. — Составляю мысленный портрет вашего убийцы.
Любопытство моего друга или нет было тому причиной, но я не мог отделаться от ощущения, что инспектор ушел от нас несколько менее уверенным в себе. Как только дверь за ним закрылась, я спросил у Холмса sotto voce [74] :
74
Вполголоса (ит.).
— Вы обратили внимание на адрес молодого Харпера?
— Разумеется! В этом доме останавливался ваш клиент доктор Нил, когда приезжал в Лондон.
— Неудивительно, что Нилу казалось, будто вымогатель где-то поблизости.
— Ничуть, — согласился он.
— И разве не такого регбиста с каштановыми волосами и короткими усами видела миссис Филлипс у Матильды Кловер в тот вечер, когда бедняжка умерла?
— Несомненно.
Он наклонился к камину и пошевелил кочергой тлеющие угли.
— Значит, Лестрейд нашел своего убийцу! — воскликнул я.
Холмс обернулся ко мне:
— Не сомневаюсь в этом, мой дорогой друг. Он нашел своего убийцу. Но нашли ли мы нашего?
К нему вернулось прежнее расположение духа. В
— Полагаю, Холмс, вас не затруднит через день-другой отдать деньги, которые вы мне задолжали?
— Деньги? — удивился он. — Какие деньги?
— Вы забыли о пари, — спокойно объяснил я. — Помните, мы поспорили с вами на днях, возвращаясь с Ламбетского кладбища? И я утверждал, что после письма коронеру, обвиняющего некоего молодого врача в убийствах на Стэмфорд-стрит, вымогатель отправит следующее послание успешному доктору либо его семье. Так в конце концов и вышло.
— Бога ради! — негромко ответил Холмс. — Мы поспорили, и вы выиграли пари. Только сначала, будьте так любезны, помогите мне в одном деле.
— В каком?
— Я хотел бы с вашей помощью осмотреть жилище Уолтера Харпера. Меня не очень волнует, повесят его или оправдают, но мне кажется, что в том и другом случае не следует торопиться. А после этого я со спокойной совестью расплачусь за проигранное пари.
Два дня спустя новые слухи об отравителе переполошили весь Ламбет. Мэйси, юная домработница миссис Эмили Слипер, проживавшей на респектабельной Ламбет-Палас-роуд, услышала стук в дверь и открыла ее. Дело происходило в понедельник утром, в половине десятого. Весна только начиналась, и на деревьях по обочинам широкой пустынной улицы еще не успели распуститься почки. На пороге Мэйси увидела усатого человека среднего роста и крепкого телосложения. На голове у него был котелок, цепочка от часов свисала из кармана его потертого жилета.
— Дживонс, инспектор газовой компании Южного Лондона, — представился он, чуть приподняв шляпу. — Миссис Слипер дома?
— Нет, сэр, — сказала девушка, слегка покраснев под белым чепцом.
Мужчина выглядел таким важным, что она едва не сделала книксен.
— С кем тогда я могу поговорить?
— Никого нет, кроме меня, сэр.
Он взглянул на нее, плотно сжав губы:
— В доме чувствуется запах газа?
— Нет, сэр. Не думаю, сэр.
— Что значит «не думаю»?
— Это значит, что я не обходила весь дом, — раздраженно ответила она. — И джентльмены, как назло, ушли, так что мне не у кого спросить.
— Где-нибудь в доме горит огонь?
— Должно быть, только на кухне.
— Немедленно погасите его.
— Я не могу. Хозяйка прибьет меня!
Он сдвинул брови:
— Милая девушка, надеюсь, вы слышали о ламбетском отравителе?
Мэйси очаровательно вздрогнула:
— Да, о нем много говорили.
— Ну, болтать-то можно что угодно, а я пришел вас официально уведомить: вчера он прислал нашей компании письмо, в котором угрожал отравить всех жителей района. Он собирается пустить в трубы газ под повышенным давлением. Другими словами, даже если все краны будут закрыты, газ все равно просочится сквозь щели в соединениях. Днем или ночью. Так тихо, что вы ничего не почувствуете, кроме сонливости. И уснете последним, вечным сном. Понадобится всего десять минут.
— Боже мой!
— Будьте благоразумны, — посоветовал инспектор Дживонс. — Мой механик мистер Крэбб сейчас обходит улицу и скоро будет здесь. Он только затянет соединения труб, мисс, и все. Но если почувствуете запах газа, немедленно выбегайте из дома.
Он ушел, а перепуганная девушка бросилась в кухню гасить огонь. По пустынной улице прошел булочник, толкая перед собой тележку. Неподалеку остановилась повозка молочника, он выкрикнул: «Молоко! Дешевле некуда!» — и хлестнул лошадь кнутом. Вдруг дверь дома миссис Слипер отворилась, и Мэйси, едва не споткнувшись, выбежала на улицу.