Забытые письма
Шрифт:
– Нет, я ухожу. Просто хотелось немного побыть одной… – Она поднялась с колен, чувствуя себя преглупо. Вайолет старалась помочь, но любопытство в ней всегда перевешивало.
– Я помешала вам, простите. Как себя чувствует Гай? Поправился?
– Да, он выздоровел и вернулся в строй. А вот Энгус сам не свой последнее время.
– Может быть, в этом году война все же закончится? Как долго она идет, все истосковались по миру. Так много теперь пустых скамей, – со вздохом добавила Вайолет, оглядываясь вокруг.
Хестер торопилась
Впрочем, кое-что она еще может исправить. Уж лучше рассказать Гаю всю правду. Пусть он ее проклянет, но это лучше, чем продолжать обман. Однако ей страшно посмотреть ему в глаза, страшно рассказать все об Энгусе. Подождем. Пусть пока все останется как есть. Придет время, она все ему расскажет, и пусть он судит о ее поступках. Пока есть шанс, что Энгус вернется, лучше не раскрывать тайны.
– Мистер Энгус, к вам доктор Мак… Он говорит, вы отправляли к нему записку, а миледи нет дома. Мне проводить его к вам?
Почему миссис Бек называет его Энгусом? В голове сгустился такой туман, что он позабыл, как в минуту просветления послал за доктором в Милл-хаус. Он ведь пропустил медкомиссию, вот и хотел удостовериться, что проблем не будет, что доктор успел подтвердить его недомогание.
– Да, попросите его подняться, – ответил он, стараясь собраться с силами, равно как и с мыслями. От него пахло немытым телом, одет он был почему-то в пижаму Энгуса и вообще почему-то оказался в его спальне. Как я сюда попал?! Ничего не помню. Ерунда какая-то.
– Ну-с, молодой человек, выглядите вы чуть хуже. Приступов больше не было?
Приступов? О чем это он?
– Силы не возвращаются ко мне… Чувствую себя таким слабым, ноги просто подкашиваются.
– Думаю, вы переусердствовали с успокоительными препаратами. Я предупреждал леди Хестер, с этой склянкой следует быть осторожными. Вы принимали спиртное? – спросил доктор, доставая из саквояжа инструменты.
– Не имел такой возможности, к сожалению. Но я не принимаю сейчас никаких лекарств! Вы не могли бы послушать мне легкие?
– Конечно. Хотя по этой части у меня к вам претензий никогда не было. – Он приложил стетоскоп к груди Гая и через минуту удивленно поднял голову. – Вы простужались? Дыхание жестковатое, хрипы. Капитан Гай уехал до снегопада? – спросил он.
– Энгус уехал в Лондон. И с тех пор от него ни слуху ни духу.
Доктор странно посмотрел на него.
– Мы сегодня не очень хорошо себя чувствуем, да? Думаю, мне лучше перемолвиться словом с вашей матушкой. Надо обсудить с ней правильную дозировку на будущее.
– Но вы сообщили обо всем моей медкомиссии? – с нетерпением спросил Гай. – Ну, той, на которую я не смог попасть из-за всего этого…
– Прости, приятель, я подзапутался. Какая еще медкомиссия?
– Ну как же, доктор Макензи! Я вот уже несколько месяцев продлеваю отпуск по болезни. Это не может длиться вечно. Только вот головокружение никак не отпускает.
– Энгус, я не понимаю, о чем вы!
– И я вас не понимаю. Перед вами Гай Кантрелл, а вовсе не Энгус. Это я отправлял за вами, просил меня осмотреть.
– Ясно. – Доктор поднялся и обошел его кругом. – Мне в самом деле передали записку от Гая. Но капитан отбыл в строй несколько недель тому назад. И это комната Энгуса. Вы разыгрываете меня? Мне кажется, вы уже вышли из возраста для таких розыгрышей, а мне и без того хватает забот.
– Помилуйте, доктор, я Гай, а не Энгус. Неужели вы сами не видите?
– Есть только один способ узнать это наверняка, – ответил доктор, наклонился к нему и приподнял прядь светлых волос надо лбом.
– Гром небесный, ваша правда! Шрама нет! Простите, капитан Кантрелл, но я не… Хм… Мы все думали…
– Неважно, что вы думали, – перебил его Гай, – объясните мне, что происходит, черт побери? Кто-нибудь может мне объяснить?
– Простите великодушно, у меня нет догадок. Но уверен, ваша мать сможет все объяснить. Ну а на мой взгляд, чем скорей вы подниметесь и начнете нормально передвигаться, тем лучше. Держитесь поближе к открытому окну, побольше свежего воздуху. Вмиг поставим вас на ноги. Если бы я не знал вас так хорошо, то заподозрил бы алкогольное опьянение, но дыхание ваше чистое, никакого запаха. – Он посветил фонариком Гаю в глаза. – Вот оно что! Вы… употребляете?
– Что… употребляю?
– О, не прикидывайтесь невинной овечкой! Сколько ребят покупаются на это, желая успокоить нервы. Никому не нужен трусливый офицер, – отвечал доктор. – Я вас не виню, но вы можете привыкнуть, начнется зависимость. Сначала хватает крошечной дозы, потом эффект пропадает, дозу приходится увеличивать. Не следует вам это употреблять, не в вашем состоянии. Может сказаться на сердце.
– Доктор, да о чем вы! – Голова Гая раскалывалась от отчаяния и полного непонимания, что происходит.
– Зрачки. Они у вас расширены. Вы принимаете опий или какую-то подобную настойку. Все признаки налицо.
– Прошу меня извинить, но я никогда в жизни не употреблял никаких наркотических препаратов.
– Не отпирайся, дружок. После всего, через что тебе довелось пройти, в этом нет ничего постыдного и предосудительного. И более сильные мужчины не выдерживают такого напряжения. Всем нам требуется поддержка – так или иначе. Каждому свои костыли. Для меня вот рюмочка доброго солодового вискаря – лучшая опора, – улыбнулся доктор, снисходительно похлопав Гая по плечу, словно неразумного ребенка. – Лучше признать всё открыто, и тогда мы сможем тебе помочь. Не стоит пытаться скрыть правду.